Пол Оффит - Ящик Пандоры. Семь историй о том, как наука может приносить нам вред

Фриц Габер нашел способ нагнетать кошмар войны, который не упустили из виду генералы Антанты. «Я не могу адекватно оценить весь страх и ужас, что распространились среди нас в результате этой отвратительной чумы», — сказал один канадский офицер. Габер назвал это сражение «зрелищным»; он знал, что его оружие имело не только технологическое, но и психологическое преимущество. «Каждое новое оружие способно выиграть войну, — вспоминал он. — Любая война — это битва против души солдата, а не тела. Новое оружие ломает боевой дух, потому что оно новое, неизвестное, а следовательно, пугающее. Артиллерия не так сильно сломила боевой дух, но запах газа взбудоражил всех». Но не все в Германии аплодировали Габеру. «Чем сильнее развивается цивилизация, — писал один немецкий командир, — тем более гнусным становится человек». Выражаясь двусмысленно — что впоследствии стало циничной темой в гитлеровской Германии, — нападение назвали «Операцией по дезинфекции».

После битвы при Ипре американский президент Вудро Вильсон и Международный Красный Крест выразили протест применению химического оружия, но безрезультатно. Георг Гросс, выдающийся немецкий художник, которому на тот момент было 24 года, протестовал по-своему. Он нарисовал Христа на кресте в противогазе и армейских ботинках — такова была его попытка показать жестокость войны, нашу, казалось бы, безграничную способность к моральному разложению. Позже его осудили за богохульство.

Фриц Габер не раскаивался и заявлял, что в мирное время наука служит всей планете, но во время войны принадлежит своей стране. Его единственным сожалением было то, что немцы не в полной мере воспользовались прорехой, образовавшейся в центре фронта союзников Антанты. Продвигаясь слишком медленно, они позволили канадским войскам закрыть прорыв. Габер считает, что, если бы офицеры были смелее и игнорировали гибель от этого же газа двенадцати немецких солдат и отравление двухсот, сражение в тот день можно было бы выиграть.

Через неделю после газовой атакиФриц и Клара Габер устроили званый ужин. Когда все закончилось, они ужасно поссорились. Клара считала, что химическая война не имеет никакого отношения к науке, «извращает» ее. По характеру жена Фрица была застенчивой и тихой, к тому же немного шепелявила, и для нее разговор был не из легких. Она редко сомневалась в решениях своего мужа, но здесь он перешел черту, и Клара больше не могла с этим жить. После того как супруг уснул, она пошла в спальню, взяла его пистолет, вышла в сад и выстрелила в воздух. Убедившись, что оружие рабочее, направила пистолет себе в грудь и выстрелила второй раз. Сын Герман, которому тогда было 14 лет, бросился к матери. Еще живая, Клара истекала кровью; Герман звал отца, но безрезультатно: тот принял снотворное и разбудить его было невозможно. В ночь на 2 мая 1915 года фрау Габер умерла от огнестрельного ранения, нанесенного себе. На следующий день Фриц оставил сына и отправился на Восточный фронт, где ожидали его приезда. Через два года после самоубийства Клары Фриц снова женился. Спустя же 30 лет после самоубийства матери Герман Габер также покончил с собой. Ему было 44 года, он жил на Лонг-Айленде и работал патентным адвокатом.

Фриц Габер никогда не понимал, почему его жена против химической войны. Он так и не уразумел, почему некоторые лауреаты Нобелевской премии бойкотировали его речь. Для Габера мертвый солдат был мертвым солдатом и не имело значения, как он погиб. Важно было только то, что он мертв. Ядовитый газ работал на благо технологически развитых стран, так почему же Германии не употребить его в свою пользу? «Неодобрение, которое рыцарь испытывал к человеку с ружьем, — сказал Фриц, — повторяет солдат, стреляющий пулями в человека с химическим оружием». У Габера была цель превратить войну в соревнование ученых, победитель которого приготовит самые смертоносные газы, распределит их наиболее эффективно и создаст лучшее защитное снаряжение, в том числе противогазы. «Химическое оружие и газовая оборона превращают войну в шахматы», — бесстрастно сказал он. По правде говоря, Фриц Габер чрезвычайно гордился тем, что сделал. Он был рад тому, что наука продвинулась дальше и теперь возможны не только стрельба и артобстрелы, но и более разрушительные методы. То, что, по словам Габера, превратило «солдат, подчиняющихся мечу в руке их командира, в кучку беспомощных людей».

Атака при Ипребыла первой из пяти атак хлором. С 22 апреля по 6 августа 1915 года немцы выпустили 1200 тонн этого газа в пяти отдельных битвах с союзниками из Антанты. Завод BASF в Оппау, когда-то производивший синтетические удобрения, теперь изготавливал только взрывчатые вещества и ядовитый газ. К концу 1915 года BASF производил 16 000 тонн хлора в год.

Фриц Габер первым применил хлор-газ на войне, а 15 октября 1915 года он первым начал использовать фосген, который, подобно хлору, душил жертв, но его требовалось гораздо меньше. На фронте в Шампани с 15 по 27 октября 1915 года немцы выпустили 500 тонн фосгена, выведя из строя 5700 военнослужащих Антанты и убив 500 человек.

Однако Габер на этом не остановился. В 1917 году он первым выпустил самый опасный химикат, используемый на войне, — «горчичный газ», или иприт. В отличие от хлора и фосгена, которые в итоге рассеиваются на ветру, иприт [21] На самом деле иприт представляет собой маслянистую жидкость, использующуюся в виде аэрозоля. Прим. науч. ред. висит в воздухе, оседая на почве, одежде, снаряжении и зданиях, — его почти невозможно смыть. Иприт вызывал серьезный конъюнктивит, из-за чего солдаты теряли зрение; начиналось сильное воспаление кожи, слизистых рта, горла и трахеи, что затрудняло глотание и дыхание; по всему телу распространялись волдыри, похожие на ожоги второй степени; люди умирали в основном от сильнейшего бронхита или пневмонии. Трое из каждых ста солдат, подвергшихся воздействию «горчичного газа», погибли. Иприт оказался самым ядовитым веществом; он оседал на одежде и впитывался в нее. Выпущенный из баллонов, еще долгое время наносил ущерб солдатам; от него погибало больше всего народу; военные опасались иприта больше, чем любого другого химического оружия. По всем этим причинам Фриц Габер считал этот газ «сказочным успехом».

Неудивительно, что иприт был химическим оружием, от которого случались и небоевые потери. Немцы применили его в атаке на окраине Армантьера 20 июля 1917 года. Тысячи местных крестьян и горожан спрятались в убежищах, а потом вернулись к домам. Но на предметы домашней утвари осел яд. В результате соприкосновения с ними 675 жителей отравились, 86 из них умерли.

Между 1914 и 1919 годом в Германии произвели 87 000 тонн хлора, 24 000 тонн фосгена и 7700 тонн иприта. Хотя позднее Великобритания и Франция также используют химическое оружие, немцы были первыми, вступившими в гонку, и пока наиболее «успешными». Они также раньше остальных придумали заряжать снаряды ядовитыми газами и взрывать их на территории противника. В 1918 году около трети всех немецких снарядов содержали ядовитый газ. К концу войны, в которой ведущим «шпрехшталмейстером» был Фриц Габер, более миллиона человек стали инвалидами и 26 000 были убиты химическим оружием.