Вера Дорофеева - Сто лет восхождения

Но если бы кто-нибудь решился приподнять завесу секретности и попытался объяснить широкой публике принцип работы строящегося здесь завода, все равно в ту пору никто ничего не понял бы. В самом деле, как умозрительно представить, что в основе всего будущего производственного процесса лежит свойство ионов одного и того же элемента. Стоит их поместить в магнитное поле, как более тяжелый ион начнет движение по дуге большего радиуса, нежели его более легковесный собрат. На этом принципе работал и масс-спектрограф. По этому же принципу должно было идти разделение урана. Сегодня это понятно любому школьнику. Но тогда-то вряд ли один из десяти тысяч строителей, возводящих гигантский завод, знал, что такое ион. А уж об уране-238 и уране-235 они вообще не имели никакого представления.

Проект завода в Ок-Ридже по своему размаху был действительно грандиозен. Предполагалось производить обогащение урана в двух стадиях: «альфа» и «бета».

На стадии «альфа» естественный уран должен был миновать разделительную установку в виде огромного овала, составленного из 96 магнитов и такого же количества приемных камер. По внешнему виду все это очень напоминало классическую трассу для автогонок. Поэтому в обиход инженерного персонала в Ок-Ридже сразу же вошел термин «рейстрек» (гоночный трек). В законченном виде оборудование для первой «альфа» — стадии разделения урана выглядело так: пять установок, каждая из девяти рейстреков. Занимали они два здания площадью по восемнадцать тысяч квадратных метров каждое.

Вторая стадия разделения — «бета» — довольствовалась меньшими масштабами. Рейстреки на втором этапе составили всего из тридцати шести магнитов. Установок было лишь три. Каждая из них компоновалась из восьми рейстреков. И вся эта технологическая цепь потребовала необычайно точных параметров, практически нулевых допусков, новых материалов или таких ценных, как серебро, в огромных масштабах. В казначействе США серебро все еще считали на унции. А здесь в Ок-Ридже для обмотки гигантских магнитов потребовалось около десяти тысяч тонн драгоценного металла.

А электроэнергия? Только одна приемная камера потребляла столько же энергии, сколько крупнейшая радиостанция США.

Строительство в Ок-Ридже кончилось в феврале 1943 года. А ровно через год отсюда была отправлена первая продукция — небольшой слиток урана-235.

Специальный курьер на обычной машине должен был доставить из штата Теннесси почти через всю Америку неприметную, тщательно запечатанную коробку в Лос-Аламос. Что в ней находится, курьеру, разумеется, не сказали. Секретный груз — и все. Но слухи, все те же слухи, включая рассказ о производстве в Ок-Ридже «лучей смерти», действовали угнетающе.

По длинному узкому мосту нужно было пересечь Миссисипи. Он въехал на мост, и тут сзади прозвучал выстрел. Может быть, не такой и громкий, но курьер впоследствии утверждал, что оглушительный. Он выскочил из машины и побежал вперед, к дальнему концу моста. Правда, на середине остановился. Пронзительные гудки автомобильных сирен вернули курьера к машине. Все было цело. Все было на месте, включая и сверхсекретную коробочку. Только сзади выстроилась вереница сигналящих автомобилей, которым курьер преградил путь своей машиной. Он с опаской сел за руль, включил зажигание. И тотчас же новый громкий выстрел разорвал какофонию нетерпеливых автомобильных гудков. Курьер в отчаянии рванул вперед и, выжимая предельную скорость из многосильного мотора, помчался по автостраде. Патруль полицейских на мотоциклах с трудом догнал и остановил его километрах в тридцати от моста. Только тогда курьер узнал, что его таинственный груз никакого отношения к выстрелам не имеет. Просто на военном полигоне, расположенном рядом с шоссе, испытывали новые минометы.

В Лос-Аламосе ждали эту посылку из Ок-Риджа с нетерпением. В лабораторной зоне на Столовой горе, в удаленных друг от друга бараках работа над созданием «объекта X» выходила на финишную прямую. Для того чтобы это свершилось, сотни людей, не ведавших даже, что же они возводят, трудились в разных точках благословенной, не тронутой войной, не знающей затемнения, не слышавшей взрывов бомб и снарядов Америки.

Да, перед исследователями и инженерами «Манхэттен-проекта» в ту пору стояло немало проблем. Но это были проблемы чисто технического характера. Война-то для одноэтажной Америки шла «где-то в далекой Европе». Штаты предпочитали воевать чужой кровью на чужой территории, лишь богатея от войны, получая фантастические прибыли. «Манхэттен-проект» тоже уже рассматривался некоторыми деловыми людьми как чрезвычайно выгодное предприятие. Поэтому и предоставлялось для изысканий зарождающейся атомной промышленности немало.

Быт на Столовой горе казался женам многих физиков очень суровым. Обилие консервов и отсутствие свежего мяса, наличие душа, а не ванны в коттеджах и относительный режим секретности, замкнутость жизни. Но были и лыжные прогулки в горах, и пикники по воскресным дням в экзотических местах Скалистых гор. Была нормальная жизнь.

Это было похоже на стоп-кадры в спортивных фильмах. Человек застыл, занеся ногу для очередного шага. И в следующую секунду он как ни в чем не бывало продолжает стремительное, напряженное движение. Весь фокус был во времени.

Война затянувшимся стоп-кадром прервала исследования советских физиков, занимавшихся ядром. Но сразу же, как только предоставилась возможность, они устремились вперед.

Леонид Неменов вернулся из Ленинграда не с пустыми руками. Вакуумная камера из латуни, листы драгоценной меди, измерительные приборы, журналы с прежними расчетами, которые предстояло проверить в эксперименте. И наконец, он предложил план операции, с помощью которой можно было в целости и сохранности вывезти из блокадного города дорогостоящий магнит, не повредив драгоценной обмотки.

Неменов предложил изготовить для магнита футляр из листов брони. Доставить его на берег Ладоги. Там на барже под прикрытием истребителей переправить на Большую землю. А затем по железной дороге перевезти в Москву. План казался заманчивым. Но когда Курчатов доложил его одному из тех, кто отвечал за успех атомных работ перед правительством, услышал жесткий вопрос: «Сроки?» Под градом, как им с Неменовым казалось, мелких, незначительных вопросов проект начал давать сначала едва заметные трещины, а затем развалился на куски.

Неменов главным образом напирал на необходимость прикрытия баржи с магнитом истребителями от возможных налетов гитлеровской авиации. В высоком кабинете от этого просто отмахнулись: «Не проблема!» Но зато дотошно разобрали по этапам весь предполагаемый путь большого магнита от «Электросилы» до Москвы. Выдержит ли такой груз причал на Ладоге? Как будет перегружаться магнит с причала на баржу? Но главное — сроки.