Карл Саган - Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме

6. В Германии оскорбление государя — серьезное преступление, и даже священники одобряют то, что угодно властителю, независимо от того, кем и как поставлены во власть эти государи (пусть самые добронамеренные).

7. И потому судьи тоже склоняются перед волей государей и ухищряются открыть процесс.

8. Когда же судьи медлят, опасаясь запутаться в столь щекотливом деле, к ним высылается специальный дознаватель. В этой сфере радение подменяет собой правосудие, и дознавателю можно быть сколь угодно неопытным и опрометчивым. Его радение о приговоре подогревается еще и надеждами на материальную награду, в особенности если это человек бедный и алчный, с большим семейством: за каждую сожженную ведьму он получает столько-то талеров с головы, помимо дополнительных поборов, коими агенты следствия вправе облагать подсудимых.

9. Если бред безумца или праздная и злобная сплетня указывают на какую-нибудь беззащитную старуху, женщина обречена, ибо никаких доказательств сплетни не требуется.

10. Но чтобы избежать видимости, что жертва осуждена лишь на основании слухов, без иных улик, некая презумпция виновности созидается таковым силлогизмом: либо эта женщина вела дурную и беспорядочную жизнь, либо хорошую и благоприличную. Если она жила дурно, стало быть, виновна; с другой стороны, если она жила по-доброму, это столь же для нее опасно, ибо ведьмы умеют притворяться и напускают на себя вид крайней добродетели.

11. Итак, старуху бросают в темницу. Затем для изыскания вины применяется еще один силлогизм. Либо она боится, либо нет. Если боится — хотя бы потому, что наслышана о жестоких пытках, коим подвергают ведьм, — это уже неопровержимое доказательство: собственная совесть изобличает виновную. Если же она, положившись на свою невиновность, не обнаруживает страха, то и это свидетельствует против нее, ибо ведьмы склонны изображать невинность и дерзновенно предстают перед судьями.

12. Не довольствуясь такими доказательствами, следователь рассылает своих шпионов, людишек низких и опороченных, выведывать прошлое подсудимой. При этом, разумеется, вспоминаются какие-то ее дела или слова, которые при желании можно исказить или повернуть так, чтобы они служили доказательством обвинения.

13. Все зложелатели получают наконец-то возможность предъявить несчастной любые обвинения, какие вздумается, и вот уже все соглашаются в том, что улики против нее весьма серьезны.

14. Итак, ее влекут на пытку — если только, как это частенько случается, ее не терзали в самый день ареста.

15. На этих процессах никому не разрешено иметь адвоката или иные средства защиты, ибо ведовство считается исключительным преступлением [т. е. настолько опасным, что допускается нарушать все правила судебного процесса], к тому же всякий, кто осмелился бы защищать ведьму, сам бы подпал под подозрение в ведовстве, как и все те, кто решается в подобных случаях выражать протест и просить судей судить с осмотрительностью — все эти люди заведомо клеймятся как пособники ведьм. И это заставляет людей молчать.

16. Однако женщине якобы предоставляется возможность защищаться: ее доставляют в суд, обвинения против нее зачитываются и изучаются, если это можно назвать изучением и проверкой.

17. И пусть она отрицает все обвинения и разумно опровергает каждое, никто не обращает внимания на ее слова, и ответы подсудимой даже не вносят в протокол: все обвинения сохраняются в силе, сколь бы убедительно она ни возражала. Женщину отводят обратно в тюрьму и советуют хорошенько подумать, намерена ли она и далее упорствовать: отрицание своей вины рассматривается как преступное упорство.

18. На следующий день женщину вновь доставляют в суд и объявляют ей, что ее будут пытать — ее вчерашние ответы не приняты во внимание и ничем ей не помогут.

19. Перед пыткой жертву обыскивают, все тело бреют, внедряются даже в те укромные уголки ее тела, кои соприродны женскому полу.

20. И что в этом особенно ужасного? Точно так же обращаются и со священниками.

21. После того как женщину обыщут и обреют, ее пытают, добиваясь признания, чтобы она сказала то, чего от нее хотят, ведь ничто иное не может быть и не будет признано истиной.

22. Начинают с первой степени, т. е. с наименее жестокого истязания. И оно тоже чудовищно, однако легче тех, что последуют за ним, а потому, если женщина сразу сознается, будет заявлено, что она созналась не под пыткой!

23. И какой властитель усомнится в ее вине, когда ему доложат, что подсудимая созналась добровольно, не под пыткой?

24. И тогда без дальнейших сомнений ее присуждают к смерти. Но она будет казнена и в том случае, если не сознается, ибо стоит начаться пытке, и жребий брошен: спасения нет, жертва должна умереть.

25. Исход один, признается она или нет. Признается, и вина ее явственно обнаружится — смертная казнь. Не признается, пытку будут повторять вновь и вновь, дважды, и трижды, и четырежды. Речь идет об исключительном преступлении, а потому не ограничивается ни длительность пыток, ни частота, ни суровость.

26. Если под пыткой лицо старухи исказится от боли, палачи заявят, что она смеется; если она потеряет сознание — значит, погрузилась в сон или колдовством лишила себя чувств. А раз она таким образом упорствует, то достойна сожжения заживо, как и поступают с теми, кто после многократной пытки все же не скажет угодное палачам.

27. И даже священники и исповедники подтвердят, что ведьма скончалась, упорствуя и нераскаянно, что она не пожелала обратиться и отставить своего инкуба, но сохраняла ему верность.

28. Если же ведьма умрет под пыткой, скажут, что дьявол сломал ей шею.

29. И тело ее зароют под виселицей.

30. С другой стороны, если она не умрет под пыткой и попадется на редкость скрупулезный судья, который не пожелает и далее пытать ее без новых улик или отправить на костер, пока она не призналась, то женщину заточат в тюрьму, прикуют там цепями и оставят гнить, пока она не сдастся, пусть на это понадобится хоть год.

31. Оправдаться подсудимая не сможет ни в коем случае. Следователи сочли бы провалом оправдать уже намеченную жертву: раз ее арестовали и бросили в узилище, она должна быть виновна, и тут любые средства хороши.

32. Одновременно тупоголовые и невежественные священники запугивают несчастную и требуют от нее признания, все равно, истинного или ложного, а если не сознается, говорят они, загубит свою душу и не будет допущена к таинствам.

33. Более разумных или образованных священников в темницу не допускают, чтобы они не наставляли несчастную или не донесли властителям о том, что здесь делается. Более всего следователи страшатся, как бы не обнаружились доказательства невиновности их жертв. Тех, кто ищет подобных доказательств, именуют смутьянами.