Юрий Ралль - Занимательная зоология

version="1.0" encoding="utf-8"?> sci_popular sci_zoo Юрий Михайлович Ралль 271352 Занимательная зоология

Жизнь животных, общие черты их развития и приспособления к природе возбуждают живой интерес и имеют большое воспитательное и практическое значение.
Животные наших степей, как и других местностей, все еще продолжают играть огромную роль в жизни человека. Так, грызуны уничтожают тысячи тонн зерна и других продуктов; полезные мелкие птицы охраняют наши посевы и сады; рыбные богатства являются большим пищевым подспорьем.
Знать глубоко жизнь животных, охранять, на основе научных методов, полезных животных и руководить борьбой с вредными, может только специалист, посвятивший этому делу всю свою жизнь. Но понимание общих основных вопросов этого рода доступно каждому, и я надеюсь, что, наряду с другими подобными книгами, мои очерки помогут читателю более осмысленно представить себе родную природу донских степей.

OCR, fb2 V 1.0 — Izekbis.

На необъятных просторах нашей Родины водится около 300 различных видов зверей (если под ними понимать не вообще всех животных, а только млекопитающих). Точное количество их видов пока еще не установлено потому, что у зоологов нет единого понимания — к одному или нескольким видам принадлежат некоторые близкие между собой животные.

Среди наших зверей есть карлики, вроде крошечных землероек весом в 3–4 грамма, и такие гиганты, как полярные киты, вес которых достигает 122 тонн.

Самые простые млекопитающие — насекомоядные — представлены у нас 21 видом. К ним Относятся различные ежи, крот, выхухоль и многие землеройки. К группе рукокрылых принадлежат 39 видов летучих мышей.

Еще более многочисленны наземные хищники — 42 вида. В СССР, с его сибирскими и дальневосточными лесами, азиатскими пустынями и высокими горами встречаются довольно разнообразные хищники, От мелких куньих (соболь, куницы, хорьки, горностаи, ласки, барсуки, росомахи, выдра) до крупнейших кошек — тигра, барса, леопарда, гепарда. Немало и небольших диких кошек — степных и лесных. Довольно обильны собачьи, или псовые — волк, лисица, шакал, песец и др. Наконец, имеются медведи, гиены, еноты. Группа водных хищных (ластоногих) менее! многочисленная (13 видов), но состоит из очень ценных животных — котиков, моржей, различных тюленей. Особую интересную группу составляют китообразные с их 20 видами усатых китов, кашалотов, дельфинов.

В степях и лесах СССР до сего времени имеется много диких копытных (22 вида), от кабана, косули, оленя, различных козлов и баранов до лося и зубра.

Не имеют себе равных и по разнообразию и по общей численности зверьков — грызуны, составляющие 138 видов, или 47 % всех видов животных СССР. Среди наших грызунов имеются крошечные мыши-малютки и наиболее крупные — зайцы, дикобразы, сурки. Белки, суслики, пищухи, бобры, тушканчики, очень многочисленные мышевидные (крысы, мыши, хомяки и полевки), песчанки и ряд других составляют пестрое грызуньё население всех уголков нашей страны, от низменных пустынь до высочайших горных вершин. Соболь, куница, песец и белка, котик и выдра, сурок, крот, выхухоль, различные лисицы, зайцы и другие хищники и грызуны дают обильный ассортимент дорогих мехов, которые издавна высоко ценятся и у нас и на международных рынках.

Можно задать вопрос, до конца ли изучена фауна наших диких зверей и не будут ли найдены новые их представители? Такая возможность не исключена. В 1938 г. зоолог В. А. Селевин, работая в пустыне Бетпак-дала (Западное Прибалхашье) неожиданно обнаружил новый вид мелких мышевидных грызунов — баялычных мышей (от слова «баялык» — растение, которым питаются эти мыши). Зверьки эти оказались такими странными (у них недоразвиты и почти отсутствуют все зубы, кроме больших резцов), что зоологи долго не могли отнести этих грызунов ни к одной из известных групп. Пришлось установить для них новое подразделение (семейство). Несколько новых видов тушканчиков было найдено в среднеазиатских пустынях в период 1930-40 гг. Но подобные неожиданности возможны только в (отношении очень мелких зверьков с укромным образом жизни и вряд ли описок наших зверей, даже при самых тщательных поисках, пополнится больше чем на 3–4 вида.

Наблюдая за поведением суслика, издалека бегущего к своей норе, или песчанки, уверенно ныряющей головой в свое замаскированное песком подземное жилище, невольно задумываешься над тем, как эти зверьки находят нужную им дорогу?

Камышовка отлично умеет разыскивать среди непролазной чащи камыша те два-три стебелька, на которых подвешено ее гнездо. Среди сотен однообразных деревьев, в гуще еловых ветвей, похожих одна на другую, маленькая синичка мигом находит нужную ей ветку, где таится ее незаметное гнездышко.

Примеры поразительного запоминания местности хорошо известны в отношении голубей, лошадей и других домашних и диких животных. И все же способность птиц летать, широко обозревая окрестности, быстрый бег и довольно высокий рост лошадей вместе с острым зрением и превосходной механической памятью, во многом объясняют их хорошую ориентировку в пространстве. Но что можно сказать о кошке, отнесенной Ночью далеко от дома, или о собаке, украденной и привезенной на поезде за десятки километров от своего хозяина, когда и та и другая нередко находят обратную дорогу?

Какие ориентиры могут существовать для мыши или полевки, если эти зверьки, унесенные за два-три километра, оказываются способными вернуться в родную нору?

Все затруднения, связанные с отсутствием ориентиров, пришлось мне однажды пережить самому, когда, будучи в знаменитых тростниковых «крепях» Астраханского заповедника, я вздумал (Прогуляться по сплошным зарослям тростника. Смело я подошел к высокой зеленой стене, раздвинул ближайшие стебли с метелками, качающимися на высоте около трех метров, и двинулся среди их полутемной чащи под гудение миллиардов комаров. По мере того, как я углублялся в крепь, прокладывая себе дорогу, гибкие стебли смыкались за моей спиной, и через полчаса я потерял всякое представление о своем пути. Напрасно я смотрел вверх на кусочек голубого неба, кружил налево и направо, кричал, спугивая бесчисленных птиц — меня окружали тысячи однообразных упругих и шуршащих стеблей, а следы от моих ног затягивались жидкой тиной. И только добравшись до первой ветлы, я влез на дерево и осмотрелся. Найдя правильное направление, я выбрался из тростников и больше не повторял своего опасного опыта.