Рудольф Бершадский - Две повести о тайнах истории

Итак, слушай, я пока перечислю тебе только названия специальностей!

Фотографы.

Художники.

Топографы.

Геодезисты.

Агрономы.

Лесоводы.

Садоводы.

Ирригаторы.

Этнографы.

Языковеды.

Архитекторы.

Ботаники.

Историки военного дела.

Оружейники.

Историки техники.

Металлурги.

Металлисты.

Керамисты.

Минералоги.

Химики.

Рентгенологи.

Кожевники.

Текстильщики.

Криминалисты.

Медики.

Нумизматы.

Зоологи.

Ихтиологи.

Орнитологи.

Антропологи.

Подсчитай, сколько я тебе перечислил специальностей. Наверно, уже три десятка набежало. А я не могу поручиться, что назвал даже все важнейшие.

Но я уверен: читая этот список, ты, так же как я, не раз становился в тупик — а с какого боку может быть полезна археологам такая-то или такая-то специальность?

Впрочем, мне тут рассказывали обстоятельно о вкладе каждой из них в историческую науку. И оставалось только диву даваться, какие остроумные ходы отыскивают порой ученые, пробиваясь к истине!

Вот, предположим, ботаники. Исследуется пыльца растения, прилипшего в свое время к находке. Пыльца имеет свойство сохраняться тысячи лет, а налипает на что угодно. И то и другое очень выгодно для сегодняшнего исследователя предмета. Ботаники по налипшей пыльце устанавливают, сколько приблизительно сотен или тысяч лет пролежала находка в земле.

Или другой пример из практики ботаников. Борис Борисович Пиотровский, известный исследователь истории древнего государства Урарту, которое в свое время соперничало мощью даже с Ассирией, вел раскопки урартской крепости Тейшебаини. Она охраняла границы Урарту в Араратской долине, в районе нынешней столицы Армении — Еревана. Пиотровский установил причины гибели крепости: в VI веке до нашей эры ее разгромили скифы. В давно уже покрывшихся с тех пор землею стенах ее до сих пор остались торчать наконечники скифских стрел; все внутри крепости, после того как Пиотровский очистил ее от напластований земли, также являло картину беспощадного разгрома, учиненного врагом.

Но нельзя ли было точнее установить дату катастрофы?

Первыми на помощь пришли ботаники. Причем помогли установить дату не го́да, что, казалось бы, проще (он и сейчас не установлен), а месяц, — археологи сплошь и рядом сталкиваются с тем, что к расшифровке событий приходится подбираться с самого неожиданного конца. По содержимому желудка погибшей при разгроме крепости коровы ботаники определили, что корова перед своей гибелью ела арбуз: в ее желудке сохранились непереваренные арбузные семечки.

А кроме того, у одного из очагов, возле которого уцелели даже приготовленные дрова со следами ударов топора, лежал пучок травы, появляющейся на свет ко времени созревания арбузов в Араратской долине. Все это творило совершенно определенно: скифы разгромили Тейшебаини не зимой, не весной, не летом, а только осенью.

Вот как помогают археологам ботаники.

А криминалисты — исследователи преступлений — восстанавливают, скажем, стершиеся надписи на найденных документах. Как видишь, криминалистика способна содействовать раскрытию не только преступлений, но и других тайн. Причем криминалисты чаще всего тоже не одни восстанавливают подобные документы, а сообща с химиками, снабжающими их нужными составами, чтобы вернуть утраченную прочность рассыпающемуся под руками пергаменту или папирусу; сообща с кожевниками, которые по способу обработки пергамента определят, где и давно ли он был изготовлен; сообща с рентгенологами, которые просветят находку и доложат, нет ли, помимо букв и иероглифов, которые видимы простым глазом, еще каких-нибудь других на документе. Ведь в древности, дорожа на вес золота таким ценным писчим материалом, как пергамент, часто одну, устаревшую, надпись вытравляли, а поверх наносили новую. Однако бывает, что вытравленная нам порою важнее, чем поздняя. Без рентгенологов же ее ни за что не обнаружить.

Трудно назвать такую специальность, к содействию которой не приходилось бы прибегать археологам. Какое, на первый взгляд, может иметь отношение к археологии хирургия? А ведь в скольких случаях археолог без содействия хирурга не смог бы сделать верных выводов! Вот, допустим, такое открытие. В ряде древних захоронений инков в Южной Америке (ты, по-моему, слыхал об этом замечательном индейском народе, который с чудовищной жестокостью стали уничтожать завоеватели-конквистадоры после открытия Америки), — так вот, во многих древних могилах инков были обнаружены странные черепа: со швами. Дали черепа для ознакомления хирургам, спросили: что за швы? Хирурги в один голос ответили: швы — следы сложнейшей операции, которая называется трепанацией черепа и заключается в просверливании костей головы, чтобы проникнуть внутрь головы хирургическим инструментом, — для устранения, предположим, опухоли, для операции среднего уха и т. д. Оказывается, инки, которых европейские завоеватели травили как дикарей, владели уже мастерством трепанации черепа — вот каков был уровень их культуры!

Керамисты — специалисты по керамике — те уж самые близкие друзья и соратники археологов. Ведь керамических остатков обычно больше всего остается от исчезнувших человеческих поселений. Обломок горшка — кому он нужен? Вот он и покрывается себе спокойненько тысячи лет землею, пока археолог не вытащит его из-под земли снова и не залюбуется лощеной поверхностью или мастерством обжига, а то, может, задумается, каким таким неведомым путем попала греческая амфора на другой конец света… Немало загадок отгадывают археологам керамисты, но все новые и новые задают им археологи.

Не дают археологи покоя и металлургам — допрашивают что ни день: а каким способом добыт металл, изделия из которого мы отыскали?

Приходится металлургам вести исследования структуры металла, пока не ответят без запинки: предъявленный нам металл был добыт так-то и и так-то. Это очень важный ответ: ведь то, на какой ступени находилось умение добывать металл, то есть материал для самых надежных орудий труда, с наибольшей точностью свидетельствует, в какой мере человек уже научился покорять природу, а значит, свидетельствует и об общественном строе человеческого общества, достигшего такого-то уровня. На сотнях примеров в этом можно убедиться. Ну, скажем, игла. Игла — вроде бы всегда игла, но ведь есть же разница, из рыбьей кости она или металлическая. И одно дело — железная, а другое — стальная. Не все равно также — выкованная вручную или отштампованная. Между всеми такими иглами — десятки и сотни лет расстояния, сплошь и рядом смена одних народов другими, цепь революций в изготовлении разных средств труда и революций в области общественных отношений…