Клара Беркова - Герои и мученики науки [Издание 1939 г.]

Карл Линней.

Но число известных видов благодаря трудам ученых все росло и росло. В середине XVIII века великий шведский ученый Линней в своей «Системе природы» уже насчитывал четыре тысячи животных видов. Басня о Ноевом ковчеге становилась все более смехотворной. Правда, сам Линней еще не отделался от религиозных представлений. В первых изданиях своей книги он писал о постоянстве видов. Но, как истинный ученый, Линней не избежал ненависти церкви. Однажды разнесся слух, что в соборе одного из шведских городов вода превратилась в кровь. «Это чудесное знамение божьего гнева», объявили богословы. Линней заинтересовался редким явлением и доказал, что в нем нет ничего сверхъестественного. Покраснение воды было вызвано густыми массами мельчайших, невидимых без микроскопа животных. Поповское «чудо» провалилось. Церковники никогда не могли простить этого ученому.

Другой крупный ученый XVIII века, француз Бюффон, пострадал от церковников гораздо серьезнее. Бюффон один из первых высказал догадку, что земля и населяющие ее живые существа постепенно изменяются. Но под градом нападок и угроз он вынужден был подписать следующее позорное отречение:

«Заявляю, что я не имел никакого намерения противоречить тексту священного писания… Отказываюсь от всего, что сказано в моей книге относительно образования Земли, и вообще от всего, что может оказаться в противоречии с рассказом Моисея» (библейского пророка).

Первым ученым, открыто выступившим в защиту эволюции, то есть постепенного развития живой природы, был французский естествоиспытатель Жан Ламарк. В своей книге «Философия зоологии», вышедшей в 1809 году, Ламарк доказывал, что все живые организмы развились из немногих простейших форм путем постепенных изменений и усложнений. Ламарк отводил большую роль внешней среде. Под влиянием среды, например перемен в климате, растительности и т. п., у животных меняются привычки, писал Ламарк. Новые привычки отражаются на всем организме животного. Одни органы его упражняются, усиленно работают и благодаря этому развиваются, увеличиваются в размерах. Другие, наоборот, бездействуют и в результате уменьшаются в объеме и даже исчезают.

Свое учение Ламарк подкреплял такими примерами.

Болотные птицы, ступая по зыбкой почве, привыкают вытягивать ноги — и ноги у них удлиняются, становятся крепче. У водяных птиц есть привычка растягивать пальцы — в результате у них образуется перепонка между пальцами. У слона образовался длинный хобот, ибо слон постоянно вытягивает его, срывая ветки с высоких деревьев. Крот, роясь под землей в темноте, совсем не упражняет своих глаз, и в конце концов они сошли на-нет.

Каждый зверь, каждая птица все лучше приспособляются к внешней среде, ибо в каждое живое существо, по мнению Ламарка, вложено стремление к усовершенствованию.

Жан Ламарк.

Таким образом, наряду с влиянием внешней среды Ламарк допускает какое-то загадочное внутреннее стремление организмов, неизвестно откуда взявшееся. Он не дал научного объяснения изменяемости живых существ.

И все же мысли Ламарка были слишком новы для его эпохи. Современники не оценили всего значения его эволюционных идей. Последние годы жизни он провел в нужде и лишениях, всеми забытый. Одна лишь любимая дочь Корнелия не покидала отца, утешая его, предсказывая победу его учения.

На семьдесят пятом году жизни Ламарк, подобно Галилею, потерял зрение, но продолжал самоотверженно работать, диктуя Корнелии свои труды.

Только в 1909 году, ровно через сто лет после выхода в свет главного труда Ламарка «Философия зоологии», во Франции ему был открыт памятник по международной подписке. Барельеф на памятнике изображает слепого Ламарка и рядом с ним верную Корнелию. Под барельефом вырезаны слова: «Потомство будет восхищаться вами. Оно отомстит за вас, отец».

Учение Ламарка было весьма плодотворно для биологии, науки о живой природе. Идея изменчивости видов была его огромной заслугой. Но как происходит превращение животных и растений, каковы движущие силы изменяемости видов, этого Ламарк не сумел объяснить.

Ясный и убедительный ответ на эти вопросы был дан величайшим натуралистом XIX столетия, Чарлзом Дарвином (1809–1882).

Чарлз Дарвин родился в семье английского врача. С детства мальчик проявлял большой интерес к живой природе: собирал коллекции насекомых, наблюдал жизнь птиц, читал множество книг о животных и растениях. В возрасте двадцати двух лет Дарвин был приглашен в качестве натуралиста в состав экспедиции на корабле «Бигль». Экспедиция была снаряжена английским правительством с научными целями. Это событие произвело целый переворот в жизни Дарвина.

«Бигль» совершил кругосветное путешествие, которое затянулось на пять лет. За это время молодой ученый собрал богатейшие коллекции — ботанические, зоологические и минералогические, а главное, накопил массу наблюдений. Он изучал живые организмы в разнообразнейших природных условиях: в девственных лесах и безводных пустынях, в морских глубинах и на коралловых островах, в южной Полярной земле и в тропическом поясе.

Чарлз Дарвин.

Чрезвычайно любопытно читать дневник путешествия Дарвина, полный живых зарисовок с натуры. От страниц дневника веет жизнерадостным настроением. Молодой натуралист легко мирится с невзгодами путешествия и повествует о них в тоне добродушного юмора. Перед нами рассказ о «гостеприимстве» южноамериканских гостиниц:

«Низко поклонившись хозяину, мы спросили его, не будет ли угодно его милости дать нам чего-нибудь поесть. Обычно хозяин отвечал: „Все, что вам будет угодно, сэр“. В первое время я не раз понапрасну благодарил небо за то, что оно послало нам такого доброго человека. Но при дальнейшем разговоре наше дело принимало обыкновенно плачевный оборот:

— Не соблаговолите ли дать нам рыбы?

— О нет, сэр!

— Какой-нибудь похлебки?

— Нет, сэр.

— Хлеба?

— Не могу, сэр.

— Какого-нибудь тушеного мяса?

— О нет, сэр!..

Нередко случалось, что мы принуждены были сами убивать каменьями домашних птиц себе на ужин».

Дарвин систематически заносит в свой дневник каждый мало-мальски интересный эпизод путешествия. Он поражен величественной картиной тропического леса: