Дмитрий Чураков - Бунтующие пролетарии: рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.)

Следующая попытка завоевать симпатии московских рабочих предпринимается организованной оппозицией лишь спустя несколько недель. Между 15 и 20 мая 1918 г. ЧСУ ФЗ Петрограда сформировало свою очередную команду, для отправки в Москву. Голосование по персональному составу делегации состоялось на XII пленарном заседании Собрания уполномоченных 18 мая 1918 г. В нее, по свидетельству ГЛ. Аронсона, вошли Кононов с завода Арсенал, Земницкий с завода Речкина, Борнсенко с Трубочного завода, Панин с завода "Сименс-Шуккерта", Грабовский с Гильзового завода, Кузьмин с Обуховского завода, Семенов с "Эриксона", а также три представителя Сестрорецкого завода — Кузнецов, Хробостов и Краковский. Вскоре, 21 мая 1918 г., делегаты отбыли в Москву. Как отмечает М.С. Бернштам, на этот раз в Москву оправились сторонники более активной линии. Возможно, это являлось всего лишь случайностью, но нельзя не-ключить и того, что имелись планы превратить Москву в арену более активных форм борьбы. Бернштам, впрочем, не исключает, что таким образом петроградские руководители "спроваживали" подальше от себя наиболее радикальных и неподконтрольных рабочих. В Москву петроградские уполномоченные везли особый "Наказ", о котором подробнее еще будет сказано. Видный деятель эсеровской военной организации В.И. Лебедев в своей изданной в 1919 г. в Нью-Йорке работе "Борьба русской демократии против большевиков" писал: "Этот наказ, написанный в яркой и красивой форме, был внутренним криком души отчаявшегося, обманутого и преданного народа".

Однако наибольшего успеха движение уполномоченных смогло добиться в столице только в июне. Руководящая роль в организации беспартийной конференции московских рабочих принадлежала как раз членам сформированной 18 мая делегации ЧСУ ФЗП, а также новым группам питерских эмиссаров, которые одна за другой спешили на помощь своим ранее прибывшим товарищам. К этому времени волна экономических трудностей наконец серьезно сказалась и на положении московских рабочих, что серьезно облегчало оппозиции решение ее задач по активизации протестных выступлений московских рабочих. Ситуация, что называется, "дозрела", и сомнений в своевременности рабочей конференции в городе не высказывали уже ни эсеры, ни меньшевики. Вот как в своем отчете писали о положении дел в столице Советской России члены делегации петроградцев:

"В Москве мы нашли много общего с Петроградом. Рабочие так же бедствуют и так же не имеют своих классовых организаций, которые защищали бы их интересы. Постоянное недоедание переходит в настоящий голод. Советы оторвались от рабочей массы и являются проводниками антирабочей и противореволюцион-ной политики Совета Народных Комиссаров и считаются только с волей и приказами правительственных верхов и меньше всего с желаниями и стремлениями рабочих низов. Объявлено военное положение. Газеты закрываются десятками. Свободное слово задушено. Собрания запрещаются. В рабочей среде производятся аресты. Охранное отделение, именуемое "комиссией по борьбе с контрреволюцией", получило право расстреливать без суда и малейшего следствия и широко пользуется этим правом".

Несмотря на некоторые преувеличения, содержащиеся в письме петроградской делегации, можно увидеть, в каких тонах им рисовалась политическая обстановка в Москве. Исходя из своих оценок ситуации, прибывшие приступили к активной агитации на заводах столицы за проведение беспартийной рабочей конференции. По сообщению корреспондента "Новой жизни", работы по подготовке в Москве совещания уполномоченных продвигались "довольно успешно". Оно должно было состояться уже в первой половине июня. Из московских предприятий инициатива созыва совещания исходила от рабочих Александровских железнодорожных мастерских, завода бр. Бромлей и фабрики "Богатырь". От железнодорожников, металлистов и пищевиков не отставали и печатники, профсоюз которых не так давно вернулся под контроль социалистов. Становилось понятно, что столкновение власти и оппозиции здесь, на московской земле, будет бескомпромиссным.

Решающим эпизодом в развитии ЧСУ ФЗ в столице становятся события 13 июня 1918 г. В этог день они начались с того, что в клубе Александровской железной дороги собрались 59 человек, объявивших себя чрезвычайным собранием уполномоченных фабрик и заводов Москвы. Из присутствующих на собрании 44 человека состояли в РСДРП или ПСР. Среди них были такие известные фигуры, как Каммермахер (Кефали), секретарь МК РСДРП Г.Д. Кучин и другие. Настроения, преобладавшие в тот день в клубе Александровской железной дороги, проправительственными назвать было невозможно. Хотя заявлено собрание было как посвященное решению продовольственного вопроса, в центре его внимания оказались совсем иные проблемы. Если продовольственная политика власти и обсуждалась, то сугубо с целью ее жесткой критики. В целом же собравшиеся сосредоточились на выработке мер борьбы с большевиками. Собрание потребовало немедленной замены советской власти Учредительным собранием. Некоторые участники настаивали на неизбежности и желательности свержения большевистского режима силой. Вновь звучали лозунги свободной торговли, прекращения братоубийственной войны против крестьян, отмены Брестского мира. Собрание приняло два документа — "Воззвание ко всем рабочим Москвы" и наказ "Московским рабочим". В документах собрания звучал решительный призыв к рабочим столицы и других промышленных центров к немедленной политической забастовке с выдвижением забастовщиками целого пакета экономических и политических требований, находящихся в русле идеологии организованной оппозиции. Предполагалась, что стачка должна протекать до победы. Причем под победой, скорее всего, понималось не выполнение властями требований забастовщиков, пусть даже в самом полном объеме, а бесповоротное свержение советской власти.

Как полагает М.С. Бернштам, среди участников ЧСУ ФЗ Москвы оказались два или три провокатора. Тогда именно они могли сообщить о том, что действительно проходило в клубе Александровского вокзала под маской беспартийного рабочего собрания. Вероятно, когда собрание уже завершалось, в помещение клуба вошла группа вооруженных чекистов. Они изъяли все материалы собрания и арестовали всех участников совещания. Среди арестованных оказался и весь состав петроградской делегации. Аресты вызвали в рядах организованной оппозиции серьезную обеспокоенность. На освобождении арестованных на поруки пытались настаивать ЦК и МК РСДРП. Поднял брошенную перчатку и ответил на вызов и лидер меньшевиков Ю.О. Мартов. Сразу же после произведенных арестов он выступил в поддержку своих товарищей по партии. Уже на другой день после разгона собрания, 14 июня 1918 г., он поставил вопрос о произошедших накануне событиях на заседании ВЦИК. Мартов требовал произвести разбирательство. Он также обратил внимание членов ВЦИК на то, что делегации московских рабочих, направлявшиеся в Советский парламент с требованиями отпустить арестованных, не были допущены на его заседание.