В. Струве (ред.) - Древний Восток

По счастливой случайности известно имя человека, изобретшего такие водяные часы. Это был некий египтянин по имени Аменемхет, живший в XV в. до н. э. Вот что он рассказывает о своём изобретении: «Я нашёл, что ночь времени наводнения длиной в 14 часов, в то время как ночь времени жатвы в 12 часов… я нашёл возрастание продолжительности ночи от месяца к месяцу и уменьшение от месяца к месяцу… Я сделал „мерхит“ [26] Измерительный прибор. , рассчитанный на год. Он был приятнее для царя Верхнего и Нижнего Египта Аменхотепа I Правогласного, чем вес другие. Он был правилен для каждого дня года. Никогда не делалось ничего подобного в предыдущие времена… Каждый час наступал в своё время. Вода вытекала из одного отверстия».

Задолго до Этого египтяне изобрели солнечные часы. Они были основаны на том, что тень, падающая от какого-либо предмета, в течение дня меняет положение. Такие часы представляли собой дощечку с загнутым концом. От этого конца на дощечку падала тень, и в зависимости от того, на какое место дощечки приходился конец тени, определялось время. В первую половину дня дощечку ставили так, чтобы загнутый конец был обращён к востоку, а в полдень дощечку поворачивали загнутым концом к западу. На самой дощечке наносили 5 отметок; таким образом она делилась на 6.частей, по количеству часов в четверти суток. Позже были изобретены часы в виде двусторонней лестницы. Такие часы не надо было поворачивать, и они давали возможность устанавливать время с большей точностью.

Естественно, что любые солнечные часы годились только для вычисления времени в течение дня, после же захода солнца высчитывать время надо было уже каким-то иным способом. Вот для ночного-то времени и были изобретены водяные часы.

Изучая ночью движение звёзд, египетский школьник постепенно привыкал к самостоятельным наблюдениям. Днём же он заучивал остальные сведения по астрономии.

Однако ему приходилось заучивать не только данные, основанные на фактах, полученных при наблюдениях. Дело в том, что, несмотря на всю значительность сведений, которыми располагала египетская астрономия, наблюдения над звёздами были в Египте неразрывно связаны с астрологией, т. е. с верой в тесную связь земных событий, судеб отдельных людей и целых народов с движением звёзд.

Египтяне верили, что по звёздам можно заранее предвидеть будущее. Жрецы составляли особые календари, где были указаны «счастливые» и «несчастливые» дни и даже части дня. Бывали и такие, когда нельзя было начинать никакого дела, нельзя было даже выходить из дому, — иначе человеку грозило несчастье.

Подобные суеверные представления, основанные на непонимании подлинной связи явлений природы между собой, продолжали существовать в Египте до конца его истории и наряду с подлинно научными сведениями были заимствованы из Египта другими народами древности, а затем и средневековья.

Из сохранившихся памятников египетской литературы самое видное место принадлежит сказкам.

Содержание их разнообразно. Мы знаем сказку «О двух братьях», «О правдивом и лжеце», «О взятии города Яффы», «О царе Хуфу (Хеопсе) и колдунах»… В одной из сказок рассказывается о жизни и приключениях «Обречённого царевича», которому при рождении было предсказано умереть от змеи, крокодила или от собаки; в другой — о пастухе, встретившем в болотных зарослях чудесную красавицу, в третьей — о том, как верховный жрец Хонсемхеб увидел дух древнего вельможи, который рассказал ему о себе и потребовал, чтобы нашли и поправили его заброшенную гробницу.

Не все египетские сказки возникали одинаково. Различны были и их источники и пути развития. Подобно сказкам других народов, сказки Нильской долины рождались в народных массах и, переходя из поколения в поколение, жили веками в устной передаче. С течением времени многое менялось в жизни Египта — новые завоевания человеческой мысли оттесняли старые навыки, иные общественные группы приобретали роль в государстве, изживались древние представления, отпадали обычаи. Соответственно и сказка, следуя за развитием жизни, также в какой-то мере отражала в себе новую, современную рассказчику обстановку.

Представим себе поле во время уборки урожая. Полдень. Нестерпимо жгут прямые лучи солнца. В синем небе кружат ястребы. Воздух прозрачен: Нил с белыми парусами лодок, сжатые поля на его берегах, серая пустыня и жёлтые горы на горизонте — всё затоплено светом. Тишина. Только слышно журчанье воды да крики птиц на берегу.

Под тенью нескольких сикомор и акаций лежат отдыхающие Жнецы. Они с рассвета в поле. Уже много ячменя сжато. Уже много раз, подгоняемые погонщиками, уносили ослы корзины с колосьями на гумно номарха. Наступил час отдыха. Поев ячменных лепёшек с несколькими головками лука, жнецы слушают старика-пастуха, пригнавшего на водопой стадо. Чудесны приключения братьев Анупу и Бата, о которых рассказывает старик, но, пожалуй, ещё увлекательнее сказка о пастухе и красавице.

Представим себе теперь базарную площадь в египетском городе или крупном селении — с сутолокой и пылью, с криками продавцов и покупателей. Здесь и крестьяне, привезшие на ослах из соседних оазисов свои продукты — дичь, соль, целебные Травы; здесь же ремесленники изготовляют и продают свои изделия. Сгибаясь под тяжёлым грузом, проходят носильщики. Люди покупают и продают птицу, рыбу, масло, овощи, фрукты, льняные ткани, сандалии, духи, ожерелья, рыболовные снасти, сосуды. Тут же пекут лепёшки, жарят рыбу, продают лёгкое вино и ячменное пиво.

А рядом под навесом небольшой лавчонки уличный певец Или старик-сказочник нараспев говорит свои сказки. Его окружают присевшие на корточки слушатели. На таком базаре в большом городе встречаются люди из разных мест. Приезжая, из далёких путешествий, моряки рассказывают о новых, неведомых землях, о чужих людях и невиданных зверях, о необычайных приключениях.

Ещё одну картину представим себе: далёкие горы Сирии, через которые царь Тутмос III ведёт в очередной поход свои войска. Ночь. Затихает египетский лагерь. В центре его в царском шатре, отпустив после совещания своих военачальников, спит фараон. У костров расположились воины. Они жарят мясо горных коз, пьют вино, захваченное в разграбленном сирийском селении, делят добычу. Одни точат мечи, другие проверяют стрелы и приготовляют новые тетивы на большие луки. Слышно фырканье лошадей, приглушённый говор множества голосов, изредка — звон оружия.

Постепенно лагерь стихает, люди и кони засыпают, и теперь уже только голоса перекликающихся часовых нарушают тишину: «Крепитесь! Крепитесь! Бодрствуйте! Бодрствуйте!»