Кристофер Найт - Машина Уриила

Прошло 200 лет с тех пор, как сэр Вильям Джонс обнаружил, что санскрит родственен латыни и греческому языку, что позволило выявить ряд родственных языков, ныне известных как индоевропейская семья языков. Индоевропейские языки представляют собой надсемейство, включающее почти все языки современной Европы. Известный ученый Джозеф Гринберг разработал языковую макросемью, названную им евразийской и охватывающей индоевропейские, урало-юкагирские, алтайские, чукотско-камчатские и эскимосско-алеутские языки, от которой, по его мнению, произошло большинство языков Европы и Северной Америки. Представление о «языке-прародителе» получило дальнейшее развитие в трудах других лингвистов, таких, как Владислав Иллич-Свитыч и Арон Долгопольский, показавших связь его с дравидийскими, картвельскими, нило-сахарскими и конго-кордофанскими языками. Они назвали этот исходный язык ностратическим.

Поразительный вывод этих изысканий состоит в том, что Ближний Восток, Европа и Америка имели когда-то общий язык. Долгопольский отмечает, что в языках, происходящих от протоиндоевропейского предка, много общих слов, связанных с земледелием и скотоводством, а значит, что у праиндоевропейцев неолита было производящее хозяйство. А вот в протоностратическом словаре такие слова отсутствовали, но имелись понятия, связанные с охотой и собирательством, и получается, что земледелие и скотоводство возникли позже, чем говорящие на протоностратическом языке люди покинули юго-западную Азию, еще до неолитической революции.

Как сказал антрополог Ричард Раджли, последствия ностратической гипотезы оказались поразительными. Возраст исходного языка должен был превышать 10 тыс. лет, приближаясь, по всей видимости, к рубежу 15 тыс. лет. Просто диву даешься, что отмеченные языковые соответствия охватывают пустыни южной Африки, тропические леса Амазонки, Арктику и европейские города — и все эти узы восходят к тем далеким временам, когда существовал единый язык.

Лингвист Франк Мерритт Рулен пошел еще дальше, предположив существование общего языка, охватывавшего весь мир. Вот что он пишет по поводу этого изначального языка, названного им праязыком:

«А что, если Бенгтсон и я правы, и выявленные нами языковые подобия на самом деле следы одной некогда языковой семьи?.. По моему мнению, наиболее правдоподобное объяснение имеющихся языковых данных состоит в том, что современное языковое многообразие вызвано появлением современного по своему поведению человека сорок или пятьдесят тысяч лет назад. Появившийся 100 тыс. лет назад в Африке современный по своему анатомическому строению человек еще не походил в своем поведении на нас, что само по себе могло указывать на пока еще зачаточные языковые навыки. Некоторые ученые полагают, что так называемый «прорыв в развитии Homo sapiens» сопровождался становлением целиком современного человеческого языка не позднее 40 тыс. лет назад» .

Последним словом в использовании языковедения для получения сведений о предыстории явился подход, предложенный Колином Ренфру, который согласно сообщениям в печати говорил, что пренебрежение этими лингвистическими находками означало бы для занимающихся предысторией ученых лишение совершенно нового орудия познания. Опираясь на находки Рулена со товарищи, Ренфру предложил собственный крайний рубеж в 15 тыс. лет до н. в. (т. е. до нашего времени, где отсчет для радиоуглеродной датировки ведется с 1950 года) для ностратического языка.

Александр Маршак один из многих исследователей, занятых вопросом на удивление столь недавнего и неравномерного по своему ходу становления человека. Как писатель, освещающий научные проблемы, он заинтересовался происхождением цивилизации, когда по поручению НАСА составлял историческую панораму развития человека, увенчавшегося посадкой на Луну в 1969 году. За последующие 30 лет он стал знатоком в области доисторической науки и памятников материальной культуры. Еще в 1972 году Маршак писал:

«Занимаясь на основе исторических свидетельств поиском истоков развитых цивилизаций, я столкнулся с рядом «неожиданностей». Наука… неожиданно возникла у греков… зачатки науки, математики и астрономии неожиданно появились у жителей Двуречья, египтян, древних китайцев и значительно позже у индейцев Америки. Сама цивилизация неожиданно появилась вместе с клинописью Двуречья и иероглифами Египта; земледелие… неожиданно возникло примерно десять тысяч лет назад за относительно короткое время… существование зачаточного земледелия; искусство и украшения неожиданно появились примерно тридцать или сорок тысяч лет назад во время ледникового периода, очевидно, в ту самую пору, когда современный человек, придя в Европу, вытеснял неандертальца».

Основное затруднение здесь вызывает очевидный технический прорыв, неожиданно произошедший как раз десять тысяч лет назад. Каким образом разбросанные по всему свету люди столь внезапно и одновременно освоили земледелие и приступили к строительству городов? Где они могли получить «наметки» для своей науки и общественного устройства? Этих острых вопросов старательно избегали многие ученые, поскольку вопросы допускали лишь три, в равной степени неудобных ответа:

1. Внешняя причина. На землю спустились инопланетяне и обучили наших предков тайнам земледелия и науки.

2. Случайное стечение обстоятельств. Произошло невероятное совпадение, когда люди по всему свету одновременно совершили столь великий прорыв.

3. Ранее существовавшие знания. Знания столь важных вещей уже были наработаны за длительный промежуток времени, но по каким-то причинам археологические свидетельства этого отсутствуют.

Мысль о внеземных пришельцах ныне в моде, ее отстаивают некоторые популярные писатели. Хотя многим, в том числе и нам, претит подобное допущение, было бы неправильно исключать его как невозможное. Но даже при наличии в прошлом контакта с инопланетянами нет никаких оснований для приписывания всех достижений человека неведомому общению с пришельцами.

Предположение, что люди по всему свету внезапно, в «мгновение ока» очнулись от невежества, совершенно ненаучно и противоречит новым данным. То, что с таким решением мирилось не одно поколение ученых, не укладывается в наши головы. Если бы подобный взгляд выдвинули сейчас, его тотчас отвергли бы все думающие ученые на основании крайне малой вероятности.

Большинство из того, что мы знаем о далеком прошлом человечества, зиждется на взглядах ученых XIX и начала XX века, которые на основе изучения сохранившихся физических свидетельств ископаемого человека создали «подобающий» образ того, что должно было иметь место. Их выводы порой выходили далеко за пределы имеющихся данных, а их зачастую ничем не обоснованные взгляды принимались как неоспоримые свидетельства. Общий подход ученых Викторианской эпохи был, в лучшем случае, европоцентристским, а в худшем — расистским с позиции собственного культурного превосходства. Один английский естествоиспытатель так выразил свое отношение к огнеземельцам, которые обстреляли его с лодки: