Сергей Нечаев - Александр I. Самый загадочный император России

"Русский проект" провалился, и победителем тут вышел хитроумный Талейран, активно лоббировавший "австрийский вариант". А.З. Манфред в связи с этим констатирует:

"Тем поразительнее допущенная Наполеоном <���…> ошибка. Он возложил на Талейрана самую деликатную миссию — дать понять Александру, что Наполеон хотел бы породниться с ним, женившись на его сестре. Психологически трудно объяснить образ действий Наполеона. Как мог он доверить самые важные политические переговоры (а в то время не было ничего важнее союза с Россией!) человеку, вызывавшему его подозрения? То было удивительное ослепление, не случавшаяся до сих пор ни разу потеря интуиции".

К сожалению, мир оказался недолгим, так как 12 (24) июня 1812 года Великая армия Наполеона начала вторжение в Россию.

Александр в это время находился на балу у генерала Л.Л. Беннигсена в его имении под Вильном. Здесь он и получил сообщение о переходе войск Наполеона через Неман.

Уже на следующий день Александр отдал приказ по армии о начале войны. В нем было сказано:

"Из давнего времени примечали мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные <���…> Но все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого нами спокойствия. Видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается нам ничего иного, как, призвав на помощь Всемогущего Творца Небес, поставить наши силы против неприятельских <���…>. Воины! Вы защищаете Веру, Отечество, Свободу. Я с вами. На Зачинающего Бог".

Специальный царский манифест о начале войны с Францией заканчивался словами:

"Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем".

Прибыв в действующую армию, Александр не объявил М.Б. Барклая-де-Толли (командующего 1-й Западной армией и военного министра) главнокомандующим и тем самым принял командование на себя. Он одобрил план оборонительных военных действий, разработанный Барклаем, и запретил вести с Наполеоном мирные переговоры до того времени, пока хотя бы один вражеский солдат будет оставаться на русской земле.

Император Александр находился при 1-й Западной армии до отступления ее к Дриссе. Там он оставил главную квартиру и отбыл в Москву, а потом в Санкт-Петербург. Произошло это в ночь на 7 (19) июля. При этот Александр сделал следующее заявление:

"Все люди честолюбивы; признаюсь откровенно, что и я не менее честолюбив <���…>. Но когда я подумаю, как мало я опытен в военном искусстве в сравнении с неприятелем моим и что, невзирая на добрую волю мою, я могу сделать ошибку от которой прольется драгоценная кровь моих детей, тогда, невзирая на мое честолюбие, я готов охотно пожертвовать моею славою для блага армии. Пусть пожинают лавры те, которые более меня достойны их".

Генерал А.И. Михайловский-Данилевский пишет:

"Война 1812 года навсегда останется незабвенною, как повесть событий, беспримерных в летописях военных, как память великого подвига императора Александра и любви к нему и отечеству русского народа. Но не тем только будет бессмертна наша Война Отечественная: она довершила собою ряд происшествий, дотоле неслыханных, и начала новую эпоху в истории государств".

Как мы уже говорили, вхождение России в систему Континентальной блокады Англии, придуманную Наполеоном, было для нее крайне невыгодно. Соответственно, Россия постоянно нарушала условия этой блокады, что вызывало недовольство Наполеона. Еще больше оно было усилено фактическим отказом Александра I выдать за него замуж одну из своих сестер. Но конечно же не это было главной причиной войны. Главной причиной были непомерные амбиции Наполеона и его уверенность в своей непобедимости. А на его пути стоял Александр — "во всей силе, во всем величии". Но как "не светить на небе двум солнцам", так, по мнению Наполеона, ему одному должно было господствовать, не имея рядом равного.

Следственно, именно в самом Наполеоне и в его алчности следует искать истинные причины новой войны с Россией, длившейся почти два года и завершившейся для императора французов полным разгромом.

В планы Наполеона, имевшего в начале войны 600-тысячную армию, входила быстрая победа над русскими войсками в одном или нескольких приграничных сражениях, однако планам этим не суждено было сбыться. Первая русская армия под командованием М.Б. Барклая-де-Толли начала отступать на восток. Вслед за ней начала отступать и вторая армия под командованием П.И. Багратиона. Так стал осуществляться план так называемой скифской войны, задуманный Барклаем еще во время войны на территории Финляндии, где русским войскам пришлось столкнуться именно с такой тактикой. Заманивание противника имело следующий смысл: прежде всего, с каждым днем наступавшая армия Наполеона таяла, теряя свое преимущество в численности. Кроме того, в наполеоновской армии быстро начались проблемы с продовольствием, с дисциплиной и болезнями, неизбежными на войне. Более того, с первых же дней войны тылы наполеоновской армии начали беспокоить русские партизанские отряды. Конечно, это были не партизаны в ставшем классическим понимании этого слова (с бородами, косами и вилами), а армейские отряды под командованием опытных офицеров, а посему их эффективность была очень высока, к чему Наполеон оказался совершенно не готов.

Еще раз подчеркнем: идея "скифской войны" родилась задолго до 1812 года, и впервые она была выдвинута именно Барклаем-де-Толли. На этот факт обращает внимание ряд весьма уважаемых авторов. Например, А.И. Попов пишет:

"Очевидно, что русское командование заранее предполагало применить "скифскую тактику", — об этом говорят все распоряжения Барклая перед войной и в самом ее начале".

А вот мнение генерала М.И. Богдановича:

"Весьма неосновательно мнение, будто бы действия русских армий в первую половину кампании 1812 года, от вторжения Наполеона в пределы России до занятия французами Москвы, ведены были без всякого определенного плана <���…>. Не подлежит сомнению, <���…> что план отступления наших армий внутрь страны принадлежит не одним иностранцам <���…> и что главный исполнитель этого соображения, Барклай-де-Толли, сам составил его задолго до войны 1812 года".

Генерал М.И. Богданович пишет о Барклае-де-Толли:

"Давно уже он уверен был в необходимости отступать для ослабления неприятельской армии, и это убедительно доказывается словами, им сказанными знаменитому историку Нибуру в то время, когда Барклай, будучи ранен в сражении при Прейсиш-Эйлау 1807 года, лежал на одре болезни в Мемеле. "Если бы мне довелось воевать против Наполеона в звании главнокомандующего, — говорил тогда Барклай, — то я избегал бы генерального сражения и отступал до тех пор, пока французы нашли бы вместо решительной победы другую Полтаву".