Кэрол Либерман - Плохие девочки. Почему их любят мужчины и как хорошим девочкам узнать их секреты

Церкви очень политизированы, а отец никогда не жаловал политику. Он терял больше, чем получал, поэтому должен был постоянно переезжать в поисках паствы. Мы были похожи на семейку Гризвольдов в фильме «Рождественские каникулы» с Чеви Чейзом, в которой все не по-людски. Когда отец наконец вышел в отставку, он впал в депрессию. Несмотря на то что у него был университетский диплом, закончил он тем, что в течение многих лет качал газ на стоянке грузовиков, пока не нашел работу исповедника страждущих в больнице.

Марку и Джойс исполнилось по шестнадцать, а через полгода свиданий они переспали. У него это был первый сексуальный опыт, а у нее нет.

Я сам проявил в этом инициативу. Потом Джойс сказала, что уже занималась сексом и принимала таблетки, но она не трахалась с кем попало, лишь бы пригласили на ужин. В нас с ней сидело убеждение, что секс — это что-то плохое. Я вырос в очень религиозной семье, где внушали мысль о неприемлемости добрачного секса. Моя мать во всем видела зло. Если пьешь алкоголь — захмелеешь и заболеешь; если занимаешься сексом — подхватишь заразу и забеременеешь; если мастурбируешь — секс никогда не будет приносить столько радости, сколько мог бы. Даже не знаю, ради чего я вздумал жениться на своей школьной подружке. Мы поженились в девятнадцать лет, а в двадцать с небольшим у нас уже были дети. Возможно, я женился на Джойс, потому что чувствовал вину за добрачный секс.

Когда Марк бросил Дженни и возвратился к Джойс с видом побитой собаки, она выдвинула длинный перечень условий.

Она сказала мне, что я должен сходить к психологу и прекратить всякое общение с Дженни. Я выполнил оба условия. «Как это произошло? — спросила она. — Я желаю знать, как эта вертихвостка охмурила моего мужа!»

Джойс стала все глубже погружаться в депрессию.

Она в буквальном смысле жила на диване, просто смотрела телевизор и больше ничего не делала.

В конце концов Джойс начала посещать психотерапевта, понемногу разматывала нить своего прошлого.

Выяснилось, что в детстве брат заставлял ее делать ему минет.

Вот почему она не хотела делать минет Марку и всегда испытывала противоречивые чувства по поводу секса.

Затем Джойс сказала психологу, что она в какой-то момент поднесла нож к запястью, но не смогла перерезать вены из-за детей. Врач позвонила мне, и мы поговорили. Джойс сказала, что она все еще думает о самоубийстве, и она не была уверена, что точно удержится от этого. Мы уговорили ее лечь в больницу.

Когда Джойс начала выздоравливать, Марк по-прежнему чувствовал, как по спине у него бегут мурашки при воспоминании о тех угрозах перед Хеллоуином. Жена предупредила его, что, если он не вернется, она увезет детей так далеко, что он никогда их больше не увидит. Возможно, она бы сделала это…

Помните Ника, его «Девушку года», по версии журнала Penthouse, Кимберли и Боящуюся обязательств Викторию? В общем, до того как познакомиться с ними, он общался с Похитительницей мужей — плохой девочкой, которая увела его у первой жены. Об этой своей ошибке он до сих пор сожалеет. Ник был женат трижды. Каждый раз он налетал на Похитительниц мужей, но после того, как первая из них разорила его семейный очаг, он научился распознавать сигналы об опасности.

Я, конечно, не Брэд Питт, но, когда был женат, девушки, с которыми я встречался изо дня в день, буквально вешались на меня. Быть женатым — это все равно что прийти на вечеринку с женщиной. Если ты приходишь на вечеринку один, женщинам ты не особо интересен. Но если ты приходишь со своей пассией, они тотчас обступают тебя со всем сторон и суют тебе номера своих телефонов. Я не говорил о своем браке, но у меня было кольцо. Первым делом женщины искали кольцо. Если бы я отклонил ухаживания, намекнув, что женат, такая кошечка бы ответила: «Я не говорила, что хочу за тебя замуж. Я хочу затащить тебя в постель!»

Когда Ник встречался с Полетт, своей первой женой, она была девственницей. В художественной школе в Нью-Йорке Ник изучал дизайн интерьера, Полетт — моду, а Сара, Похитительница мужей, — изобразительное искусство. Полетт была в десятке самых успевающих студентов. А еще она была милой и красивой.

Полетт была настоящей трофейной женой. Сара не была такой же хорошенькой, как Полетт, зато у нее была высокая самооценка и легкое отношение к жизни. То, чего Саре не хватало во внешности, она восполняла свой беззаботностью.

Родители Сары были старой закалки. Казалось, они были женаты целую вечность, поэтому Саре приходилось постоянно доказывать себе, что, даже если она и не может отвоевать отца у матери, отвоевать других мужчин у их жен ей вполне по силам.

Сара порвала с парнем, с которым встречалась, и стала бегать за мной, потому что ей было скучно, а я был для нее волнующим приключением. Она не была безумно влюблена в меня. В душе я ликовал, потому что за меня боролись две женщины.

На последнем курсе художественной школы Ник заведовал местным фотомагазином. Ему нравилось его новое положение. Сара заглядывала к нему раз пять или шесть в день, чтобы пофлиртовать.

Сара часто спрашивала меня: «Почему бы тебе не заехать как-нибудь ко мне?» Я отвечал ей, что женат. Каждый раз, когда она входила в фотомагазин, на ее блузке была расстегнута еще одна пуговица. Я как бы ничего не замечал. Но однажды, после того как она уже месяцев пять приставала ко мне, я подумал: «Я могу с ней переспать, один разок». Потом это стало происходить один или два раза в неделю. Я чувствовал себя виноватым. Я был слишком незрелым для брака, поэтому осознание того, что две женщины хотят заниматься со мной сексом, волновало меня.

Я говорил Полетт: «Эта девушка пытается меня подцепить. Она приходит в магазин раз пять или шесть в день». — «Почему бы тебе просто не сказать ей, чтобы она не приходила?» — отвечала Полетт. «Не могу, — говорил я. — Это же магазин». Тогда она интересовалась: «А она симпатичная?» — «Нет, — ответил я. — Не могу поверить, что ты допускаешь, будто меня может заинтересовать другая женщина. Если ты мне не доверяешь, значит, нашим отношениям конец!» Тут она спохватывалась: «Ой, милый, я не хотела обидеть тебя недоверием». На этом подобные разговоры заканчивались. Вот так мы, парни, пудрим мозги своим женщинам и портим им настроение.

Сара очень агрессивно, безжалостно преследовала Ника, но в постели она вела себя еще агрессивнее.

В постели Сара была натуральным животным. «Если бы ты сместился на два дюйма левее, мне было бы гораздо приятнее», — говорила она. Ей никогда не было никакого дела до моих чувств, и она не боялась меня оскорбить. Она всегда предлагала разные варианты — например, анальный секс. Я даже не знал, что это такое. Потом я подумал: «Гм… а это круто!» Полетт была ханжой, признававшей только миссионерскую позицию. Попробовав разные позы с Сарой, я говорил Полетт: «А давай-ка на четвереньках», но она всякий раз отвечала: «Мне это неинтересно». Так я получал очередное оправдание моей связи с Сарой.