Кэрол Либерман - Плохие девочки. Почему их любят мужчины и как хорошим девочкам узнать их секреты

Спустя несколько месяцев тайных свиданий Ник стал ночевать у Сары одну или две ночи в неделю. Он просто говорил Полетт, что не придет домой, оставляя ее гадать о причинах. Ник и Полетт жили на семнадцатом этаже манхэттенской высотки, рядом со школой.

Однажды ночью, когда я был у Сары, Полетт надела свое свадебное платье. Она сидела и смотрела на себя в зеркало, вспоминая счастливые времена или задавая себе вопрос, почему она вышла за меня замуж. У нас была кошка. Мы иногда держали окно приоткрытым. В ту ночь, когда Полетт смотрела в зеркало, кошка пролезла в щель и упала с семнадцатого этажа. Полетт пришлось спуститься вниз. Она нашла мертвую кошку в кустах. Я пришел в семь утра и увидел ее в свадебном платье, испачканном грязью. Я поступил с ней как последний подонок.

Как мы с вами уже знаем, Ника усыновили.

Я всегда чувствовал, что мне нужна поддержка. Моя биологическая мать отказалась от меня. Когда меня взяли на воспитание другие люди, я всегда боялся, что окажусь недостаточно хорош и что меня вернут, как товар в магазин! Я встречался с Сарой, а женился на Полетт, но дело не в том, что я был жеребцом, а в том, что, если бы одна из них расхотела быть со мной, у меня оставался запасной вариант. У меня были подружки начиная лет с тринадцати. Каждый раз при расставании я чувствовал, что от меня снова отреклись. Причина заключалась в том, что я чувствовал себя брошенным на произвол судьбы, потому что меня отдали в другую семью. Достаточно было какой-то женщине проявить интерес, и я отзывался. Я до сих пор спрашиваю себя: «Что я сделал плохого, что меня бросила собственная мать?»

Ник начал задумываться, правильно ли он поступил, женившись на Полетт.

Ее отец постоянно давил на нее, чтобы она развелась, а Ник боялся, что однажды она послушается отца и уйдет от него. Отец Полетт руководил сталелитейной компанией.

Он называл меня пачкуном. Он работал руками, как и я, только он работал со сталью, а я — с кистью. Он считал меня неженкой, а не настоящим мужиком.

Ник рассказал Саре о своих проблемах с родителями Полетт. Воспользовавшись этим, Сара стала играть на его страхах. Он оканчивал последний курс, а обеим девушкам предстоял еще один год учебы в университете. Сара боялась, что, если Ник останется в Нью-Йорке после окончания учебы, она никогда не сможет вырвать его у Полетт.

Сара хотела, чтобы мы с Полетт жили в разных местах, поскольку тогда, если бы мне наскучила Сара, к Полетт я все равно не смог бы вернуться. Сара была из Вашингтона, округ Колумбия. Ее брат устроил меня фотографом в Белый дом.

Сара знала, что Ник не сможет отказаться от такого предложения. Она планировала наведываться к нему в Вашингтон по выходным и ни с кем его не делить.

Я никогда не говорил Полетт: «Ты ведь приедешь, правда?» И она никогда не говорила: «Я тоже поеду туда». Я признался Полетт: «Я связался с одной девчонкой». — «Ты влюблен в нее? — спросила Полетт. — Хочешь жить с ней?» Чем больше я откровенничал с ней о Саре, тем больше Полетт злилась и хотела, чтобы я катился на все четыре стороны.

Ник хотел жить с Сарой, во всяком случае, ему так казалось в те дни.

Полетт регулярно переправляла мои журналы ко мне в Вашингтон, приписывая на полях карандашом: «Я скучаю по тебе», «Я люблю тебя», «Вернись домой». А у меня была одна мысль в голове: «Не надо портить мои журналы».

Ник был зол на Полетт не только из-за того, что она прислушивается к своему отцу и собирается бросить его, но еще и из-за того, что она слишком легко отказалась от него.

Я хотел, чтобы Полетт боролась за меня, и удивлялся тому, что она не держалась за меня и не пыталась показать мне, что для нее брак — святое.

После того как Ник провел в Вашингтоне несколько месяцев, до него начали доходить слухи, что Сара путалась с другими парнями. А ее визиты на выходные заканчивались ничем. Их отношения развалились. Спустя какое-то время он пригласил Полетт приехать к нему на выходные.

У нас был чудесный романтический уик-энд: ужины при свечах, автомобильные гонки и секс. Похоже, Полетт пыталась возродить наши отношения. Она сказала, что ее отец хочет помириться со мной и принять меня в круг семьи. Мы все еще любили друг друга. Потом она вернулась обратно, ей оставалось учиться несколько месяцев. Я все ждал, когда она вернется ко мне. Но это было похоже на эпизоды сериала «Сумеречная зона». В выходные было все, кроме развязки.

Через пару месяцев после приезда Полетт на меня снизошло озарение. Я понял, что Сара была самой большой ошибкой в моей жизни! Я позвонил Полетт, чтобы сказать ей о том, что хочу снова жить с ней. Но вместо того чтобы позвонить ей, я случайно набрал номер моих родителей в Хэмптонсе. Полетт нравилась моим родителям, и я собирался рассказать им о своем прозрении.

Но прежде чем он успел это сделать, родители Ника позвонили Полетт. Оказалось, что его родители не хотели, чтобы она оставалась в одиночестве, поэтому пригласили ее навещать их по выходным.

Я сказал Полетт: «Я хочу, чтобы мы снова жили вместе». — «Ты опоздал, — ответила она. — На днях я получу документы о разводе, и ты должен будешь их подписать». — «Но мы так хорошо ладили в последнее время», — стал упираться я. Она сказала: «Уже слишком поздно». Полетт получила документы на развод, потому что я ничего не сказал в тот уик-энд, когда она приехала ко мне, и не позвонил ей на следующий день, чтобы сообщить ей о своем желании быть с ней вместе.

Важнее всего, что я мог сделать в своей жизни, был тот телефонный звонок. Я не сел сразу в самолет или в машину, не отправился к родителям, чтобы все исправить, не попросил ее порвать бумаги о разводе. Вместо этого я сказал: «Ладно, как скажешь. Если ты так решила, о’кей. Просто знай, что я был готов все исправить». Почему я не сказал: «Позвони маме или папе» — и не попросил их переубедить ее? Полетт хотела, чтобы я приложил усилия, чтобы я сказал ей: «Не делай это. Порви бумаги!»

Но Ник не сделал это, потому что боялся. Нику очень нравилась борьба двух женщин за его внимание, потому что биологическая мать и не думала оставаться с ним, а просто отдала его на усыновление. Когда Полетт не прилагала больших усилий, для того чтобы удержать его, ему казалось, что она ничуть не лучше его биологической матери. Они обе были готовы отказаться от него. Он боялся, что Полетт в конце концов отвергнет его, как это некогда сделала его биологическая мать.

Даже когда Ника усыновили, он никогда не знал объятий, поцелуев и ободряющих слов, которых так жаждал. Его приемные родители сделали хорошую карьеру в армии. И они считали, что мальчика нужно держать в ежовых рукавицах.

Моя приемная мать не была нежной и ласковой. Она выросла в Пенсильвании, в бедной семье угольщиков. В детстве ей приходилось самой зарабатывать на пропитание. Она проходила многие мили там, где болтались бомжи. Она носила большие плетеные корзины, участвуя в погребении бедняков и бродяг. Поэтому, хотя она и взялась воспитывать меня, она на дух не переносила мою чувствительность, мой артистический темперамент. Она не обнимала и не целовала меня, хотя именно это мне было нужно. Я всегда чувствовал, что она далеко не в восторге от меня.