Дэвид Граймс - Неразумная обезьяна [Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду] [litres]

Несмотря на то, что коллеги Оуэна были шокированы таким недопустимым поведением, он по-прежнему сохранял и свое могущество, и большие связи, что давало ему возможность навредить любому человеку, до которого он мог дотянуться. Сосредоточив свой гнев на Дарвине, Оуэн прибегнул к своему фирменному очернительству, напечатав в журнале Edinburgh Review анонимный обзор работы Дарвина, полный ядовитой злобы в адрес ее автора и (одновременно) самовосхвалений. По мере того как росла слава Дарвина, Оуэн проявлял все большую враждебность. Сам Дарвин почти слово в слово повторил характеристику, данную Оуэну Мэнтеллом: “Злобный, чрезвычайно злопамятный, умный; лондонцы говорят, что он сходит с ума от зависти, потому что о моей книге так много говорят… это очень больно, когда тебя ненавидят с такой силой, с какой Оуэн ненавидит меня”.

Пошатнувшееся здоровье Дарвина не позволяло ему отстаивать в дебатах достоинства своей книги и защищать ее от нападок своры клеветников, но его поддержали многие ученые и философы, не побоявшиеся выступить против клерикального мышления. Одним из таких ученых стал Томас Генри Гексли, превосходный анатом и человек, страстно мечтавший о всеобщем научном просвещении. Поначалу Гексли скептически отнесся к теории эволюции, но вскоре полностью проникся и красивой идеей Дарвина, и представленными им свидетельствами и доказательствами. После этого Гексли решительно и бескомпромиссно выступил в поддержку теории естественного отбора. Нежное “эго” Оуэна было глубоко ранено находчивыми возражениями и ответными ударами Гексли, и Оуэн перешел к мелочным уловкам. Неспособный что-либо противопоставить аргументам Гексли, Оуэн отмахнулся от него, как от “адвоката происхождения человека от некоей уродливой обезьяны”, преднамеренно задев чувствительность ортодоксальных викторианцев и вызвав их озлобление против Дарвина; таким образом, больной ученый сделался громоотводом для всех недовольных и обиженных теорией эволюции.

Со стороны Оуэна то была невероятная низость, призванная создать впечатление, будто человек произошел от наших двоюродных родичей, современных обезьян. Не надо обладать докторской степенью по эволюционной биологии, дабы понять, что это есть извращение того, что на самом деле провозглашал Дарвин. Теория естественного отбора сделала весомой идею о давнем общем предке обезьян и человека, но ни один дарвинист никогда не говорил о том, что люди произошли от современных обезьян. Оуэн прекрасно понимал, что его обдуманные инсинуации вызовут предсказуемую эмоциональную реакцию, для усиления которой он бесчестно придал им поверхностное сходство с реальными утверждениями Дарвина, чем ввел в заблуждение доверчивых и наивных. Такой подход добавил нападкам агрессивности, но полностью выхолостил их интеллектуальное содержание. Критики Дарвина дразнили его, увековечивая искажение сути трудов ученого своими карикатурами, на которых изображали Дарвина с телом обезьяны.

30 июня 1860 года в Оксфордском музее естественной истории состоялись печально известные дебаты между некоторыми выдающимися сторонниками и противниками теории естественного отбора. Оппозицию возглавлял епископ Оксфорда Сэмюель Уилберфорс. Этот человек был талантливым оратором, но многим не нравились его уклончивость и лицемерие; британский премьер-министр Бенджамин Дизраэли, высмеивая Уилберфорса как “елейного, скользкого” человека, придумал для него подходящее прозвище: “Мыльный Сэм”. Вечером накануне дебатов Оуэн инструктировал Уилберфорса, наставляя его в тактике дебатов. И одну хитроумную уловку в стиле Оуэна Уилберфорс таки использовал: в самый разгар дискуссии он задал Гексли весьма, с его точки зрения, каверзный вопрос, поинтересовавшись, происходит ли Гексли от обезьяны со стороны бабки или деда.

Гексли, которого современники недаром прозвали “бульдогом Дарвина”, буквально порвал Уилберфорса своим невозмутимым ответом: “Если… меня спросят, хочу ли я иметь своим дедом жалкую обезьяну или одаренного от природы человека, обладающего большими средствами и влиянием, но использующего свои средства и влияние для того, чтобы превратить в балаган серьезную научную дискуссию, то я без колебания выберу обезьяну”. После издевательской насмешки Уилберфорса и ответного выпада Гексли дебаты превратились в фарс. Кульминацией стал эксцентричный спектакль, устроенный бывшим спутником Дарвина в путешествии на “Бигле” адмиралом Робертом Фицроем, который, потрясая над головой огромной библией, заклинал аудиторию признать превосходство Бога над человеком [29].

Коварные методы Оуэна, стремившегося извратить аргументы Дарвина, являются классическим примером использования тактики подмены тезиса, или тактики соломенного чучела. В своей основе этот прием является типичной тактикой “заманить и подменить”, базирующейся на создании ложного впечатления, будто опровергаются аргументы оппонента, хотя на самом деле опровергают вовсе не их, а их упрощенную и извращенную замену. Начало дискуссии в стиле соломенного чучела напоминает выход фехтовальщика, демонстрирующего свое искусство на набитой соломой кукле, которую выдают за оппонента, способного парировать удары шпагой. Нет, конечно, никакой доблести в победе над куклой, и потому данный прием будет выглядеть более убедительным, если подменяющий тезис обладает поверхностным сходством с реальными аргументами оппонента. В такой подмене не всегда присутствует злой умысел – атака на соломенное чучело может стать следствием глупости и неадекватного смешения двух разных идей. Выдающийся математик и философ Бертран Рассел, упомянув эту частую проблему, однажды устало заметил, что “рассказ глупца о том, что говорит умный человек, никогда не может быть точным, ибо глупец подсознательно переводит то, что слышит, на понятный для себя язык”.

Подмена тезиса может использоваться и преднамеренно, и она занимает видное место в арсенале ораторского искусства. Извращенное представление аргумента позволяет с большей легкостью его опровергнуть, и примеров такой тактики великое множество во всех сферах общественной жизни. Для того чтобы найти примеры тактики соломенного чучела, достаточно раскрыть любую газету, или набраться терпения и послушать скучнейшие политические дебаты между представителями двух противоборствующих партий, или – храни вас господь! – погрузиться в бурлящий мир интернет-форумов. По самой своей сути подобные аргументы пусты и бессодержательны и рассыпаются в прах при первом же непредвзятом анализе. Тем не менее часто вред причиняется смешением обоснованных аргументов с эмоционально окрашенным искажением фактов, что вызывает у слушателей возмущение и бурное неприятие. Такое прискорбное смешение закрепляется в общественном сознании, а инстинктивная реакция исключает рациональное суждение.