Дэвид Граймс - Неразумная обезьяна [Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду] [litres]

В последнее время становится все более очевидным, что наука отвергается не по разумным мотивам, а по мотивам идеологическим. Климатический нигилизм чаще присущ людям политически консервативным, придерживающимся традиционных ценностей. Роль идеологии в принятии или отрицании научной климатологии привлекла внимание ученого Стефана Левандовского и его коллег. В своей статье с поразительным названием “НАСА сфабриковало высадку на Луну – следовательно (климатическая) наука – это обман: анатомия мотивированного отторжения науки” они утверждают, что поборники конспирологического мышления склонны отвергать все научно обоснованные доводы, в то время как те, кто отличается идейным консерватизмом или следует мировоззрению адептов свободного рынка, склонны отвергать лишь такие научные данные, которые предполагают регулирующее властное вмешательство, например, данные климатологии.

Эта закономерность проявляется настолько часто и регулярно, что характерные для того или иного политика взгляды могут служить предиктором его климатического нигилизма. Нет, таким образом, ничего удивительного в том, что избиратели и политики, не верящие в изменение климата, группируются в консервативной части политического спектра и отличаются обостренной верой в идеологию свободного рынка. Есть и еще одно свидетельство, позволяющее предполагать, что чем безогляднее некто верит в свободный рынок, тем больше шансов, что он будет оспаривать глобальное потепление [37]. Например, люди, не верящие в возможность регулирования рынка, воспринимают само существование климатических изменений как вызов своей идеологии. Если они не являются нигилистами, то согласие с тем, что деятельность человека может иметь последствия для других людей, представляет для них когнитивную трудность, вынуждающую их исправлять нюансы личной философии. Для многих более простым способом приглушить интеллектуальный дискомфорт является уход в откровенное отрицание с игнорированием неопровержимых доказательств, вступающих в конфликт с укоренившимися убеждениями, или с нападками на них.

Климатические изменения колеблют глубокую веру тех, кто придерживается идеологии абсолютно свободного рынка. Дело в том, что согласие с тем, что климатические изменения являются рукотворными, влечет за собой согласие с нивелирующими эти изменения действиями, необходимость которых неумолимо вытекает из первого признания. Но такой демон регулирования по-настоящему страшит многих либертарианцев. Учитывая, что климатические изменения касаются всех и каждого, согласны они с этим или нет, нерегулируемое использование природных ресурсов посягает на чужие права собственности, что делает его идеологическим эквивалентом нарушения. Следовательно, рушится карточный домик прав собственности. Столкнувшись с этой идеологической дилеммой, некоторые поборники свободного рынка разрешают неизбежный когнитивный диссонанс простым отрицанием существования климатических изменений, а не признанием того факта, что аксиому, которой они придерживались, следует пересмотреть.

Стоит в этой связи заметить, что я вовсе не призываю отказаться от оправданной озабоченности и права задавать вопросы. Вопрос о том, как наилучшим образом справиться с глобальным потеплением, является невероятно сложным, и потому необходим честный, откровенный и, возможно, болезненный разговор на эту тему. Идеологическая слепота в отношении изменения климата поражает не только поборников свободного рынка. Однако конструктивное решение будет найдено лишь в случае признания реального положения вещей: непризнанные проблемы решить нельзя! Но нигилисты не способны преодолеть даже первый барьер на пути к решению – они просто отбрасывают проблему в сторону, исключая тем самым полноценный диалог. Чрезвычайный накал протестов говорит сам за себя – уподобляясь сторонникам культа НЛО, люди, выступающие против признания глобального потепления, не хотят или не могут допустить изменения своих взглядов под давлением доказательств. Уже сама их ярость свидетельствует о том, что такая позиция является эмоциональной, а не разумной. Неспособные обосновать свои воззрения, они прибегают к ругани и крикам, стараясь заглушить своих оппонентов с неудобными взглядами и изгнать реальность из своей безукоризненной и совершенной идеологии. Будет очень печально, если их упрямый напор приведет к серьезным последствиям для будущего нашей родной планеты.

Трудно переоценить влияние идеологических шор на наше восприятие мира, однако попытки количественно оценить это влияние предприняты были. Печально известен опыт, проведенный в 2013 году в Йельском университете; в ходе этого эксперимента Дэн Кахан и его коллеги просили испытуемых решить абсолютно нейтральную проблему – подумать, может ли определенный кожный крем устранить сыпь. Испытуемым предъявляли приведенную ниже таблицу и просили сказать, эффективен крем или нет.

Для того чтобы правильно ответить на этот вопрос, надо проявить немного сообразительности. Интуитивно люди зачастую выбирают наибольшее число, и такие доверчивые испытуемые отвечают, что крем полезен. Более проницательные обращают внимание на то, что число людей, употреблявших крем, более чем вдвое превышает число пациентов, которые им не пользовались. Следовательно, для правильного ответа надо оценить соотношение. Использовали крем 298 человек (223 + 75), а не использовали 128 (107 + 21). В группе использовавших крем улучшение наступило в 223/298 (или приблизительно в 75 процентах) случаев, а ухудшение в 25 процентах (75/298). В контрольной группе приблизительно в 84 процентах (107/128) наступило улучшение, а в 16 процентах – ухудшение. При таком анализе становится ясно – в противоположность интуитивному допущению, – что крем не улучшает состояние пациентов.

Однако испытуемые не знали, что на самом деле психологов интересовал более насущный вопрос, нежели польза косметического средства. Испытуемых, согласно их политическим взглядам, скрытно разделили на консерваторов и либералов. Нейтральный вопрос о креме оказался трудным для многих: неправильный ответ дали 59 процентов участников эксперимента. Выявив математически одаренных испытуемых, психологи задали им другую задачу, и на этот раз вопрос касался проблемы, угрожающей расколом американского общества, – проблемы связи преступности и свободной продажи оружия. Испытуемым была предъявлена такая же таблица, как в случае с кремом, с рандомизированными данными, которые в одном случае говорили о том, что контроль за оборотом оружия снижает преступность, а в другом – что повышает. Обе задачи – на этот раз в политизированном виде – были случайным образом распределены между либералами и консерваторами.