Римма Ефимкина - Косяки начинающих психоконсультантов

Здесь нам в помощь чувство зависти. Оно показывает нам, чего мы хотим для себя. Чужие идеи вдохновляют. Хочется немедленно делать то же самое, что уже до нас успешно сделали другие.

Когда я, не в силах больше таскать переполнявшие меня знания, собралась написать и защитить диссертацию, я ничего лучше не придумала, чем пожаловаться своему научному руководителю Владимиру Васильевичу Козлову: «А я не умею». На что тот ответил (представляю, сколько раз он это делал до меня!): «По аналогии, дорогая!» И я пошла в библиотеку и засела за пыльные фолианты, пытаясь разобраться, как устроен текст научного исследования.

Если уникальная потребность обозначена («Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю!»), то остальное можно воровать беззастенчиво. Идеи – ничьи, они просто есть, их хозяин тот, кто их воплотил в жизнь. Я, например, ворую у Шефера идею четырех этапов, но применяю в области психологии первая. У Стивена Кинга ворую идею, как писать книги, но применяю в психотерапии – в основе проведения психотерапевтических сессий лежат те же самые принципы. Ну что ж, я не одна воровка – Карнеги признавался, что содрал идеи для бестселлера «Как завоевывают друзей» у Сократа, Честерфилда и Иисуса. По подсчетам Уильяма Бройда 44 44 Шефер Б. Как научиться зарабатывать больше. Увеличение вашего годового дохода на 20 процентов. СПб.: Издательство «ДИЛЯ», 2009. С. 191. , 73% патентов базируются на публично доступных и всем известных знаниях. Так что воруйте знания и идеи на здоровье, это законно, был бы только в коня корм.

Голова полна заготовок, мучения ужасны, вы зашли в тупик. Такой этап есть в любом новом деле, я несколько раз его пережила, пока писала эту главу.

Ежедневно встречаюсь с таким этапом в психотерапевтических сессиях своих клиентов. В этот миг нужно проникновенно и убежденно сказать: «Это кульминационный момент нашей работы». Подобной манипуляции обучил нас когда-то Нифонт Долгополов, мой Учитель в гештальте и психодраме, и она работает. Главное – самим не сбежать со страху или не кинуться помогать клиенту, пытаясь решать его проблему за него.

Стивен Кинг все в той же полюбившейся мне книжке пишет про «страну писательского затыка». Он случается, когда вы заходите в неразрешимое противоречие. Мне очень нравится этот образ, а еще больше нравится то, что он нормативный, – значит, есть у всех. И еще это значит, что и у меня он разрешится рано или поздно.

«Я вертел эту проблему так и сяк, все кулаки об нее отбил, стучался в нее головой, как в стену… и однажды, когда я ни о чем особо не думал, пришел ответ. Он пришел целиком и полностью – в подарочном целлофане, можно сказать, одной яркой вспышкой… Если есть что-то в работе писателя, что нравится мне больше всего остального, – так это внезапное озарение, когда видишь, как все складывается вместе» 45 45 Кинг С. Как писать книги: Мемуары о ремесле. М.: АСТ: Астрель; Владимир: ВКТ, 2011. С. 222. .

Кинг прекрасно описал свои ощущения. Могу только добавить от себя, что затык бывает абсолютно во всех областях деятельности и переживается так же точно тяжело, а инсайт догонит в любом случае, если вы не испугаетесь неопределенности и не пойдете на попятную. И тогда вы вместе с Кингом скажете с облегчением: «Чего так волноваться насчет развязки? Зачем так стараться всем всегда распоряжаться? Рано или поздно повествование само к чему-нибудь придет» 46 46 Кинг С. Как писать книги: Мемуары о ремесле. М.: АСТ: Астрель; Владимир: ВКТ, 2011. С. 176. .

Инсайт – это озарение. Это часто бывает во сне, еще чаще – в диалоге. История изобилует примерами «случайных» подсказок. Однако они не случайны, уж мы-то, психологи, взращенные на тексте фрейдовской «Психопатологии обыденной жизни» 47 47 Фрейд З. Психопатологии обыденной жизни. /Психология бессознательного: Сб. произведений. М.: Просвещение, 1989. , это знаем наверняка. Инсайт абсолютно гарантирован, если выполнены три предыдущих условия.

Под занавес хочу поделиться еще одним эффективным приемом восстановления контакта с собственной душой. Лично мне он помог понять, чего я хочу, и я делюсь своей историей.

Все началось с короткого упражнения на мастер-классе по коучингу. Я пришла посмотреть на работу своего бывшего студента. Олег Поляков закончил факультет психологии по программе второго высшего образования около 10 лет назад, и вот теперь мы встретились как коллеги на фестивале бизнеса и психологии. Он специализировался в коучинге, и сегодня я присутствую на его занятии. Я пришла не обучаться, но никогда не знаешь, что тебя ждет за поворотом.

Олег говорит: «Дети умеют радоваться. Потому что они всегда делают то, что хотят. Живут здесь и теперь. Поэтому отправимся в детство. Объединитесь в пары, вспомните и скажите партнеру, какие три вещи вы любили делать в детстве. И потом произнесите: «У меня это было. Я это потерял. Я хочу обрести это вновь».

И я внутренним взором увидела густой палисадник, среди буйно зеленеющих кленов и акаций люк колодца, под которым глубоко внизу журчит поток воды, и пятилетнюю девочку, которая, сидя на корточках, половинкой кирпича крошит на чугунном люке осколки бутылочного стекла. Из них будет сделан секрет: в ямку, вырытую под кленом, кладется золотинка от конфеты, на нее – стеклянная разноцветная смесь, все это накрывается прозрачным куском оконного стекла, оттертого до блеска листом лопуха, и засыпается землей. Сверху – приметный камень, чтобы потом разыскать место. Если аккуратно расчистить окошечко пальцами, то в земной глубине вдруг откроется пещерка с драгоценностями, подсвеченная снизу фольгой. Красота!

На люке канализационного колодца поколения дворовой детворы столько раз крошили стекло, что сам он весь уже переливается россыпью осколков всевозможных цветов: бирюзового, изумрудного, янтарного. Есть даже мелкие вкрапления частичек красного и синего – редких, а потому особо ценных: бутылок такого цвета нет, это или от катафота, или от синей лампочки.

Эти стекла были моими первыми драгоценностями – я складывала их в плоскую жестяную банку из-под леденцов монпансье. Зеленые и желтые от битых бутылок не годились – слишком много их валялось повсюду. Ценились синие и красные либо стекла необычной фактуры: от битых ваз, например, или фарфоровые осколки с фрагментами узоров. А иногда в заветную банку попадали вещи и поценнее, чем осколки стекла – бусинки, значки и даже брошь со сломанной застежкой или серьга. Вот радость-то!