Ганс Айзенк - Эксперимент. Самые жестокие исследования в психологии

Наше обсуждение имеет некоторое отношение к теме, которая начиная с 1843 года была предметом жарких споров, а именно к законам М’Нагтена. Эти правила были сформулированы судьями в ответ на вопросы Палаты лордов относительно того, следует ли освобождать убийц от наказания на основании факта сумасшествия. М’Нагтен, по фамилии которого были названы законы, внушив себе, что он являлся жертвой преследования, пытался убить сэра Роберта Пила, которого считал виновным в своих злоключениях, но по ошибке лишил жизни его секретаря. Он был оправдан, и всеобщее недовольство фактом его освобождения привело к дебатам в Палате лордов, в результате которых были сформулированы эти известные правила. Согласно этим законам каждый считается вменяемым до тех пор, пока не будет доказано обратное, и для того, чтобы быть освобожденным от уголовной ответственности, обвиняемый на момент преступления должен быть невменяемым по причине душевной болезни, которая была настолько серьезной, что он либо не осознавал, какой поступок он совершает, либо не отдавал себе отчета в том, что его действия были противозаконны. Если у подсудимого была только частичная потеря рассудка, то тогда степень его ответственности перед законом должна оцениваться в зависимости от того, как он сам интерпретировал факты.

Эти правила, которые принимают во внимание состояние рассудка человека, а не его эмоции, являются отражением того времени, когда они были сформулированы, и на сегодняшний день являются объектом критики. Некоторые критики даже выносили предложение включить в документ пункт о «непреодолимых импульсах». Но отдельные из них пошли еще дальше и заявили, что закон невменяемости также должен распространяться на действия, которые не являются импульсивными в этом смысле слова, а которые являются результатом постоянного состояния эмоционального расстройства.

На эту тему были написаны целые тома, но нельзя сказать, что исход всего нашего обсуждения можно назвать положительным. Если поведение человека действительно является продуктом наследственности и окружающей его среды, то тогда становится очевидным, что ни один человек не может нести ответственность за свое поведение, в том смысле, в котором этого от него требует закон, и любые попытки заставить его отвечать за содеянное могут оказаться бессмысленными. То, что это действительно так, становится очевидным, так как на каждом судебном заседании психологи принимают как ту, так и другую сторону, приводят одинаково убедительные доказательства о виновности и невиновности подсудимого.

Однако сказать, что никто «не может нести ответственности» в данном философском и юридическом смысле, вовсе не значит сказать, что никто не должен быть наказан; в конце концов, целью наказания является защита общества и исправление преступника. Для того, чтобы исправить преступника при помощи методов, эффективность которых была доказана учеными, вовсе не обязательно раздумывать над тем, несет ли он на самом деле ответственность за свои поступки или нет. Это справедливо как в отношении тех, кто совершает поступки в состоянии невменяемости, так и в отношении тех, кто находится в трезвом уме и памяти.

Споры по поводу законов М’Нагтена по сей день продолжаются только потому, что до сих пор существует смертная казнь. В последние годы споры по поводу смертной казни сосредоточились на одном вопросе, который заключается в том, является ли смертная казнь сдерживающим фактором для людей, собирающихся совершить преступления, которые наказываются подобной мерой наказания. Было доказано, что в случае, когда смертная казнь отменяется, количество убийств в целом по стране не растет, а когда эту меру наказания опять вводят, количество убийств не уменьшается. Начиная с 1957 года, когда смертная казнь предусматривалась для одних преступлений, а для других было решено ее отменить, оказалось, что возросло количество преступлений, в отношении которых смертная казнь была сохранена. Против запрета смертной казни выдвигаются, разумеется, аргументы эмоционального характера, однако рациональные аргументы говорят в пользу ее сохранения. Интересно, но многие люди полагают, что они не совершили бы преступление, если бы оно наказывалось смертной казнью, и делают вывод, что другие люди также воздержатся от совершения этих преступлений.

На самом деле мы пока еще очень мало знаем о ментальных процессах у людей, совершающих противоправные действия, которые наказываются смертной казнью, но я могу сказать, что разбираюсь в данном вопросе лучше других, так как в отличие от большинства моих читателей несколько раз совершал действия, которые наказывались смертной казнью, и поэтому имею некоторое представление о том, как человек относится к данному сдерживающему фактору.

Первый случай произошел со мной после того, как Гитлер пришел к власти в Германии. Согласно одному из установленных им законов, запрещалось вывозить из страны количество денег и ценностей, размер которых превышал определенный им предел. Мы с матерью решили, что пришло время перевезти наши фамильные драгоценности в более безопасное место, и вывезли наши деньги и ценности в Данию, прекрасно понимая, что если бы нас поймали, то мы не только были бы приговорены к смерти, но наша смерть была бы долгой и мучительной, как у узников концентрационных лагерей. Но это не помешало ни мне, ни моей матери осуществить задуманное. Я часто слышал, как многие говорили о том, что человек, совершающий преступление, за которое предусматривается смертная казнь, скорее всего сумасшедший, так как, исходя из рациональных соображений, наказание будет гораздо сильнее, каким бы ни было вознаграждение, полученное после совершения преступления. Подобное определение безумства вряд ли можно назвать реалистичным. Мы можем лишь сказать, что психологические проблемы, связанные со сдерживающими факторами, гораздо более сложны и неуловимы, чем это можно себе представить.

Завершив наш поверхностный обзор некоторых фактов и теорий в области преступности, мы видим, что точно так же, как меланхолик Галена соответствует группе невротиков в нашем обществе со своей комбинацией интроверсии и высокой степенью эмоциональной лабильности, так и холерик Галена соответствует современному преступнику с его комбинацией экстраверсии и высокой эмоциональности. Следует отметить, что в обоих случаях именно комбинация интроверсии или экстраверсии с эмоциональной нестабильностью представляет наибольшую опасность. У многих экстравертов и интровертов эмоциональная нестабильность отсутствует, и поэтому они живут нормальной жизнью, не страдают невротическими расстройствами и не имеют проблем с законом.