Ганс Айзенк - Эксперимент. Самые жестокие исследования в психологии

Социологическая теория связывает преступность с такими факторами, как бедность, несправедливое распределение экономических благ, капитализм, плохие жилищные условия и так далее. В последние 40 лет эти факторы становятся слабее в большинстве европейских стран и в Соединенных Штатах. В то же время наблюдается снижение общего богатства тех 10 процентов населения, находящихся на вершине социальной лестницы. В Европе и Соединенных Штатах наблюдается более справедливое распределение экономических благ, лучшие жилищные условия и более высокий уровень жизни. Если исходить из социологической теории, тогда преступность должна была бы снизиться. В действительности же факты красноречиво свидетельствуют об ее увеличении, а в некоторых случаях даже о многократном. Очевидно, что это опровергает представление о том, что причиной преступлений являются плохие экономические условия. Теории, претендующие на истинное объяснение причин, должны точно прогнозировать последствия.

Психоаналитическая теория рассматривает преступное поведение как подвид невротического поведения, вызываемый детскими комплексами и излечимый с помощью психоаналитических сеансов. Мы упомянем только два исследования, которые противоречат этой гипотезе. В первом исследовании большая группа юных потенциальных преступников в Бостоне, штат Массачусетс, была наобум разделена на две группы. Экспериментальная группа получала психоаналитическое лечение и консультирование, а контрольная группа не получала такого лечения. Надежды связывались с тем, что психоаналитические сеансы окажут профилактическое действие. Однако после того как спустя 30 лет подвели окончательные итоги, все оказалось совершенно не так, как предсказывала теория. Полученные результаты говорили в пользу контрольной группы: группа, прошедшая курс психоаналитического лечения, совершила больше преступлений, чем контрольная группа.

Сходным образом поступили в тюрьме в Грендоне в Англии, в которой решили проводить курс психотерапии заключенных в психоаналитических традициях. Затем сравнили уровень рецидивизма в Грендоне с уровнем рецидивизма в типичной тюрьме старого типа (в Оксфорде). Уровень рецидивизма был совершенно одинаковым как в группе, проходившей психоаналитическое лечение, так и в контрольной группе. И имеется еще немало таких свидетельств, говорящих о том, что психоаналитическая интерпретация преступности не отвечает действительности, а психоаналитическое лечение бесполезно для изменения поведения преступника.

Рефлекторная теория преступности, однако, гораздо лучше согласуется с фактами. Из соображений краткости мы изложили теорию гораздо более догматично, чем нам бы хотелось, а для ознакомления с подробным ее изложением мы отсылаем читателя к книге Г. Айзенка «Преступление и личность». Первое, что нужно заметить, — это то, что моральное поведение не является результатом рациональных решений и мало управляется рассудком.

Диаграмма 1. Исследование показало, что две группы заключенных — одна в традиционной тюрьме, другая в тюрьме, в которой была доступна психоаналитическая терапия, — не отличались между собой с точки зрения количества повторных заключений в последующие четыре года после освобождения.

Очень немногие из тех, кто совершает преступления, попадают на скамью подсудимых и оказываются в тюрьме — это широко известный факт. Любой, кто строит свою жизнь на исключительно рациональной основе, может выбрать жизнь преступника, поскольку она скорее приблизит его к материальному благополучию, чем жизнь праведника. Потому возникает законный вопрос: почему сравнительно мало людей совершает преступления, когда вознаграждение так очевидно и столь незамедлительно, а вероятность наказания столь невелика? Ответ, мы полагаем, заключается в понятии «совесть», воспринимаемом не как религиозный механизм, встроенный в человека богом, а скорее как условный рефлекс, сформированный путем длительной выработки и закрепления (как в экспериментах Павлова). Обратимся к событиям, которые сопровождают детство ребенка. Он плохо себя ведет, он эгоистичен и не желает считаться с другими. Когда он ведет себя таким образом, его наказывают родители, учителя, сверстники или тот, кто оказывается в этот момент рядом. Такое наказание — выражается ли оно в том, что ребенок получает подзатыльник, стоит в углу, ложится спать без ужина, — болезненно и неприятно. Таким образом, у нас оказывается цепочка связанных между собой событий. Сначала условный стимул — звук колокольчика в эксперименте Павлова, а в случае с ребенком намерение совершить антисоциальное действие или фактическое его осуществление. Безусловным стимулом — в эксперименте Павлова соответствует появлению еды — является наказание, получаемое ребенком от родителей, учителей или сверстников. Безусловной реакцией — в эксперименте Павлова соответствует слюноотделению у собак — является боль, нервное возбуждение и страх, которые вызывает в ребенке наказание. Согласно теории Павлова, условный стимул после нескольких подкреплений должен начать связываться с безусловной реакцией, так что через некоторое время антисоциальное намерение или поведение должны начать ассоциироваться в сознании ребенка с беспокойством, обычно вызываемым наказанием. Это беспокойство, возникающее в связи с намерением совершить какое-либо антисоциальное действие, мы и называем «совестью», которая эффективно удерживает большинство людей от совершения антисоциальных и преступных действий, даже если они сулят большую выгоду, а вероятность наказания очень мала.

Для многих людей это изложение может показаться слишком преувеличивающим значение вырабатываемых рефлексов, и они могут отвергнуть эту теорию на этих основаниях. Однако имеются экспериментальные свидетельства того, что условные реакции — чрезвычайно сильное средство выработки социально положительного поведения. У нас, к примеру, есть работа Р. Л. Соломона и его коллег, которая была выполнена как на примере щенков, так и на примере детей. Здесь мы только кратко расскажем об их работе со щенками, однако результаты, полученные в эксперименте с детьми, одинаково впечатляют.

Это, разумеется, только пример теории совести. Накоплен огромный экспериментальный материал, который указывает на то, что эта теория, по крайней мере, на правильном направлении. Это предполагает две вещи. Первое — то, что причина огромного увеличения уровня преступности после Второй мировой войны, возможно, состоит в том, что общая атмосфера вседозволенности в последние 40 лет сократила число таких событий в жизни детей, которые способствуют формированию совести. Другими словами, объем социального воздействия значительно уменьшился. Это автоматически ослабило совесть ребенка и сделало его гораздо менее устойчивым в моральном отношении, чем были его довоенные сверстники. Здесь также имеется богатый эмпирический материал, подкрепляющий эту гипотезу. По-видимому, нет сомнений, что школы, проповедующие больший либерализм, имеют более высокие показатели преступности среди учеников, чем школы, в которых исповедуют более традиционные и строгие принципы воспитания детей. У нас нет места для того, чтобы приводить здесь все эксперименты и исследования в поддержку этого взгляда.