Ганс Айзенк - Эксперимент. Самые жестокие исследования в психологии

Какое отношение все это имеет к человеческой агрессии? Лоренц и другие этологи считают, что прежде чем пытаться понять человеческую агрессию, важно понять агрессию у животных, так как люди — часть животного мира и их поведение, вероятно, следует многим из его основных принципов. Другими словами, этологи принимают точку зрения Дарвина — «различие в степени». Efran и Cheyne (1974), например, из своих наблюдений за вторжением в личное пространство людей сделали вывод о том, что «человеческое общество может функционировать посредством механизмов, которые не настолько уникально человеческие, как это обычно принято думать» (р. 225).

Лоренц, однако, поднимает другой вопрос, который может иметь большее значение для понимания криминального поведения. Он утверждает, что люди обогнали эволюционный процесс сдерживания агрессии. Вместо развития естественных видов оружия и предназначенной для сохранения вида ритуализованной агрессии люди изобрели технологическое оружие. Таким образом, он и многие другие этологи полагают, что они знают, по крайней мере, частичный ответ на вопрос, почему люди бессмысленно калечат и убивают членов собственного вида: у них не развилась способность переключаться на необходимое для сохранения вида поведение типа ритуализованной агрессии. Вместо этого, благодаря замечательной способности научения, у них развились способности уничтожать.

Этологический подход вызывает живой интерес, но он не получил подкрепления в исследованиях человеческой агрессии (Bandura, 1983; Zillmann, 1983; Montagu, 1973). Зоологи, биологи и психологи пытались применить идеи Лоренца к пониманию поведения человека, но без особых успехов. Одна из проблем состоит в том, что дологическая позиция основывается главным образом на аналогии между животным и человеком. Лоренц приводит, например, в качестве доказательства то, что европейский серый гусь (Greylag) поразительно похож на представителей вида Eloino sapiens (Berkowitz, 1973). Однако человеческий мозг делает нас уж слишком непохожими на европейского серого гуся и вряд ли допускает возможность принимать инстинкты в качестве фактора, определяющего наше поведение. Исследователям предстоит еще описать разнообразие инстинктивного или инвариантного генетически запрограммированного поведения человека. Помимо того, «способность контролировать свои мысли, мотивацию и поведение является отличительной человеческой характеристикой» (Bandura, 1989, р. 1175).

Этологи также не могут интерпретировать множество существующих научных исследований, которые проверяли их концепцию и нашли ее недостаточно доказательной. Эта любопытная реакция или отсутствие таковой подрывает валидность представленных этологами данных в целом. Некоторые критики характеризовали теоретизирование этологов как «наукообразную дезинформацию» (Leach, 1973). В настоящее время, таким образом, существует немного свидетельств, поддерживающих взгляд на человека как существо прирожденно опасное и жестокое или управляемое инстинктами.

В 1939 году, в год смерти Фрейда, группа психологов Йельского университета выдвинула гипотезу о том, что агрессия является прямым следствием фрустрации (Dollard, Miller, Mowrer & Sears, 1939). Согласно утверждению Долларда и его коллег, люди, подвергающиеся фрустрации, депривации, разозленные, находящиеся в ситуациях, связанных с угрозой, будут вести себя агрессивно, так как агрессия — это естественная, почти автоматическая реакция на фрустрирующие воздействия. Более того, люди, ведущие себя агрессивно, это люди фрустрированные, депривированные, раздраженные или чувствующие себя в опасности. «Агрессия всегда является следствием фрустрации» (Dollard et al., 1939, p. 1).

Благодаря простоте и важным следствиям, гипотеза «фрустрация — агрессия» стимулировала множество последователей и вызвала многочисленные критические выступления. Психологи констатировали, что не только не просто решить, в чем состоит фрустрация, но и определить, каким образом точно ее измерить. Исследователи также установили, что агрессия куда более сложный феномен, чем думали Доллард и его коллеги. Фрустрация не всегда ведет к агрессии, а агрессивное поведение не всегда является следствием фрустрации. Эксперименты показали, что люди реагируют на фрустрацию по-разному. Некоторые действительно реагируют агрессией, но другие проявляют широкий диапазон способов реагирования.

Вслед за Леонардом Берковицем (Berkowitz, 1962, 1969, 1973), исследователи начали предлагать современную, пересмотренную версию гипотезы «фрустрация — агрессия». Согласно Берковицу, фрустрация увеличивает вероятность того, что индивид будет испытывать состояние гнева и затем действовать агрессивно (агрессия при этом определяется как поведение, целью которого является причинение вреда или ущерба, нанесение повреждений или уничтожение вещей или людей). Короче говоря, фрустрация облегчает осуществление агрессивных действий. Поведение может быть открытым (физическим или вербальным) или неявным (желание чьей-то смерти). Гнев, однако, не единственная потенциально агрессивная эмоция. Аверсивные ощущения, такие как боль, или приятные состояния, например сексуальное возбуждение, также могут вести к агрессивному поведению (Berkowitz, 1973). Мы вскоре еще вернемся к этому вопросу.

Важным компонентом ревизованной гипотезы «фрустрация — агрессия» является понятие предвосхищаемых целей или ожиданий. Когда поведение, направленное на достижение конкретной цели, блокируется, результатом обычно бывает фрустрация. Таким образом, индивид должен был представлять себе достижение цели или определенного существенного успеха. Просто недоступность тех или иных благ не обязательно будет вызывать фрустрацию. Люди, живущие в условиях депривации, могут не испытывать фрустрации, если у них нет ожиданий чего-то лучшего. «Люди из бедных слоев общества, которые никогда не мечтали о том, чтобы иметь автомобили, стиральные машины или новые дома, не испытывают фрустрации из-за того, что они лишены всего этого; они становятся фрустрированными только тогда, когда у них появляется надежда» (Berkowitz, 1969, р. 15).

Агрессия, считает Берковиц, это только одна из возможных реакций на фрустрацию. Индивид может усвоить другие способы реагирования, такие как замыкание в себе, ничегонеделание или попытки изменить ситуацию путем компромисса. Формулируя свою концепцию, Берковиц не только акцентирует значение научения, но и подчеркивает роль индивидуальных различий в том, как люди реагируют на фрустрирующие ситуации.

Ревизованная гипотеза «фрустрация — агрессия», таким образом, предполагает следующую последовательность составляющих: 1) индивид блокируется в достижении ожидаемой цели; 2) возникает состояние фрустрации, порождающее чувство гнева; и 3) гнев предрасполагает или вызывает готовность к агрессивному поведению. Совершит ли фрустрированный индивид агрессивные действия, будет зависеть частично от его или ее истории научения, интерпретации события и индивидуального способа реагирования на фрустрацию. Это будет, однако, зависеть также и от присутствия в окружении «запускающих» агрессию стимулов.