Ганс Айзенк - Эксперимент. Самые жестокие исследования в психологии

Вообразим себе, что отец Гарри возвращается домой после жаркого дня, в течение которого ему не удалось достичь каких-либо заметных успехов (фрустрация). В почтовом ящике он находит официальное письмо из ИНС. Он вскрывает конверт, быть может, мысленно уже произнося пока еще не слишком крепкие ругательства, и узнает, что ИНС подозревает его в обмане правительства на несколько сотен долларов, хотя ему прекрасно известно, что никакого обмана он не совершал (следующая фрустрация). Его приглашают на аудиторскую проверку (еще одна фрустрация). Прочитав об этом, он бьет кулаком по столу и кричит: «Черт бы побрал!» или выкрикивает что-нибудь более колоритное и пинает ближайший стул (как раз настолько сильно, чтобы не повредить свою ногу, ибо научился, что можно сделать себе больно, из опыта прошлых подобных эпизодов). Отец не знал, что все это наблюдал его сынишка Гарри. Несколько часов спустя, когда рушится башня из кубиков, малыш стучит кулаком, пинает стул и выкрикивает: «Черт бы побрал!»

Когда имитативное поведение ребенка подкрепляется или вознаграждается похвалой или одобрением, исходящим от авторитетных людей, вероятность того, что подобное поведение будет повторяться в дальнейшем, увеличивается. Есть подтверждения тому, что в Америке родители (сознательно или не отдавая себе в том отчета) поощряют или подкрепляют агрессивное поведение своих детей, особенно сыновей. Например, поведение Гарри могло бы быть подкреплено, если бы отец или мать обратили на него свое внимание: «Каков герой, а!» или просто засмеялись — в следующий раз пинок мог бы получить не стул, а, скажем, кошка. В нашем обществе немало таких «Гарри», от которых ожидают или которых вознаграждают за агрессивное поведение. Дети научаются тому, что те, кто агрессивен и при этом достигает успеха, часто получает вознаграждение в виде статуса, престижа, более привлекательных игрушек или материальных благ.

Бандура выделяет три основных типа моделей: члены семьи, члены субкультуры и символические модели, демонстрируемые масс-медиа. Члены семьи, особенно родители, могут быть весьма влиятельными моделями до начала ранней юности. Начиная с ранней юности, модели из числа сверстников обычно становятся доминирующими. Не приходится удивляться, что чаще всего агрессия наблюдается в сообществах и группах, которые изобилуют агрессивными моделями, а способность самоутверждаться посредством драки рассматривается как весьма ценное качество (Bandura, 1989; Joint, 1968; Wolfgang & Ferracuti, 1967).

Масс-медиа, включая телевидение, кино, журналы, газеты и книги, изобилуют символическими моделями. Телевидение буквально заполняет жизнь ребенка, даже совсем маленького, и демонстрирует сотни потенциально мощных агрессивных и совершающих насильственные действия моделей в самых разных формах, начиная от утренних субботних мультфильмов и кончая порнофильмами по кабельному телевидению. Вопрос о том, насколько велико влияние этих моделей на детей, вызывает много дискуссий, и мы к нему еще вернемся дальше в этой главе.

Поскольку родители являются сильно действующими моделями, есть все основания ожидать, что у агрессивных или антисоциальных родителей такими же будут дети — агрессивными или антисоциальными. В классическом исследовании Сирса, Маккоби и Левина (Sears, Maccoby & Levin, 1957) интервьюировали 400 матерей детей детсадовского возраста на предмет применяемых ими методов дисциплинирования, их отношения к агрессивности детей и выражению детьми агрессивности по отношению к сверстникам, братьям, сестрам и родителям. Одним из главных выводов, сделанных на основании этого исследования, был вывод о том, что физические наказания, применяемые родителями, связаны с агрессивностью детей. Эта связь была особенно выраженной в тех случаях, когда физические методы дисциплинирования применялись наряду с высокой нетерпимостью в отношении проявляемой детьми агрессивности. Полученные в этом исследовании результаты подтверждаются данными других исследователей, которые показали, что дошкольники играли более агрессивно, когда за ними наблюдал попустительствующий взрослый, по сравнению с теми детьми, за игрой которых никто из взрослых не наблюдал (Siegel & Kolin, 1959).

Бандура (Bandura, 1973) убедительно доказывает, что агрессивное поведение можно более правильно понимать, успешно модифицировать, если использовать принципы научения, подобные тем, что рассматривались ранее. По мере того как психологи больше узнают о человеческом поведении, многие из них начинают соглашаться с позицией Бандуры.

Теория социального научения предполагает, что результаты агрессивного поведения усваиваются через наблюдение агрессивных моделей или на основе прямого опыта; затем агрессивные действия постепенно «совершенствуются» и закрепляются в результате получаемых подкреплений. Следовательно, люди могут усваивать агрессивные паттерны поведения, но редко их применять, если они не имеют функциональной ценности или не поощряются значимыми лицами из их социального окружения. Концепция социального научения признает, что биологические структуры могут ограничивать типы агрессивных реакций, которые могут быть усвоены, и что генетические факторы влияют на быстроту научения (Bandura, 1973а). Биология, однако, не программирует специфическое агрессивное поведение индивида. Разные способы поведения усваиваются через наблюдение, намеренное или случайное; они совершенствуются в ходе подкрепляемой практики.

Следует также добавить, что простая демонстрация модели не гарантирует того, что наблюдатель будет действовать в дальнейшем так же агрессивно, как действовала модель. Во-первых, разнообразные условия могут препятствовать обсервационному научению. Между людьми существуют большие индивидуальные различия в их способности к научению через наблюдение. Некоторые люди не умеют подмечать существенные черты в поведении людей, или у них может быть слабая символическая и визуальная память. Или же они могут не желать имитировать поведение модели. Бандура считает также, что важным компонентом обсервационного научения может быть мотивация к воспроизведению того, что человек наблюдал. Он отмечает, что массовый убийца, например, может заимствовать идею из описаний массовых убийств, совершенных кем-то другим. Эта идея, как и само описание массового убийства, может занимать центральное место в его сознании длительное время после того, как оно было забыто всеми другими. Такой человек продолжает думать о преступлении и мысленно проигрывать брутальный сценарий до тех пор, пока при благоприятных обстоятельствах он не осуществит его в реальном убийстве.

Другое ограничение обсервационного научения связано с тем, что происходит с наблюдаемой моделью. Если модель получает выговор или наказание во время или непосредственно после агрессивного эпизода, аналогичное поведение наблюдавшего, вероятно, будет подавляться. Поведение «плохого» парня нельзя оставлять безнаказанным, если мы не хотим поощрять антисоциальное поведение демонстрацией развлекательных телевизионных программ.