Эрих Фромм - Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

Эта новая эра – эра, когда будет достигнуто окончательное совершенство каждого человеческого существа, «законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы» [103] K. Marks, MEGA, Part I, Vol. 3, p. 116. . В новом обществе человек добьется равенства. Для Маркса равенство означает единство человеческой сущности, практической солидарности человека с человеком, т. е. социальные и гуманистические отношения между людьми.

На основании революционного гуманизма Маркса, его атеистического мессианства, мы можем теперь получить адекватное понимание его концепции обладания и бытия. Самый важный элемент Марксовой концепции обладания – это, как и у Экхарта, различие между тем, чтобы что-то иметь и этим пользоваться, и собственническим чувством как основой существования.

В противоположность искаженной версии Маркса, в которой провозглашается целью неограниченное потребление для всех: чтобы рабочий имел больше, а со временем столько же, сколько капиталист, и тем самым участвовал бы в прогрессе, который приносит счастье, Маркс видел в ориентации на обладание главный порок человека в капиталистическом обществе. «Частная собственность сделала нас столь глупыми и односторонними, что какой-нибудь предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем, т. е. когда он существует для нас как капитал или когда мы им непосредственно владеем: едим его, пьем, носим на своем теле, живем в нем и т. д., одним словом, когда мы его потребляем, хотя для частной собственности все эти виды непосредственного осуществления владения являются в свою очередь лишь средством к жизни, а та жизнь, для которой они служат средством, есть истинная жизнь частной собственности – труд и капитализирование. Поэтому на место всех физических и духовных чувств стало простое отчуждение всех этих чувств – чувство обладания. Вот до какой абсолютной бедности должно было быть доведено человеческое существо, чтобы оно могло породить из себя свое внутреннее богатство» [104] K. Marx, MEGA I, 3, p.118; в отношении категории обладания см. Hess in Einundzwanzig Bogen. .

«Чувство обладания», о котором говорит здесь Маркс, в точности то же самое, что «привязанность к эго» у Экхарта – жажда иметь вещи и собственное эго. Маркс обращается к собственническому образу жизни, а не к владению как таковому, не к неотчужденной частной собственности как таковой. Целью является не роскошь и богатство, но и не нищета; на самом деле, как роскошь, так и нищета рассматриваются Марксом как пороки.

В только что приведенном высказывании Маркс говорит о нищете, которую он приравнивает к тотальному чувству обладания. Другими словами, человек, который имеет много, беден, а вовсе не богач, каким он себя считает. Однако именно эта нищета есть условие порождения его внутреннего богатства.

Что такое этот акт рождения? Это активное, неотчужденное выражение возможностей человека в отношении соответствующих объектов. «Каждое из его человеческих отношений к миру – зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, мышление, созерцание, ощущение, желание, деятельность, любовь, словом, все органы его индивидуальности, равно как и те органы, которые непосредственно по своей форме есть общественные органы, являются в своем предметном отношении, или в отношении к предмету, присвоением последнего» [105] K. Marx, MЕGА I, 3, p. 118. .

Это форма присвоения, свойственная модусу бытия, а не модусу обладания. Маркс выразил эту форму неотчужденной активности в следующих выражениях: «Предположи теперь человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие и т. д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе должно быть определенным, соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей действительной индивидуальной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности, т. е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она – несчастье» [106] K. Marx, MEGA I, 3, p. 149. .

Для Маркса богатство человеческого существования заключается в его способности выражать свои потребности, но эти потребности сами по себе есть продукт истории, а не врожденных инстинктов. Для понимания Марксовой концепции потребностей важно следующее высказывание.

«Поэтому, с одной стороны, по мере того как предметная действительность повсюду в обществе становится для человека действительностью человеческих сущностных сил, человеческой действительностью и, следовательно, действительностью его собственных сущностных сил, все предметы становятся для него опредмечиванием самого себя, утверждением и осуществлением его индивидуальности, его предметами, а это значит, что предметом становится он сам . То, как они становятся для него его предметами, зависит от природы предмета и от природы соответствующей ей сущностной силы ; ибо именно определенность этого отношения создает особый, действительный способ утверждения. Глазом предмет воспринимается иначе, чем ухом, и предмет глаза иной, чем предмет уха . Своеобразие каждой сущностной силы – это как раз ее своеобразная сущность , следовательно, и своеобразный способ ее опредмечивания, ее предметно-действительного , живого бытия . Поэтому не только в мышлении, но и всеми чувствами человек утверждает себя в предметном мире.

С другой стороны, со стороны субъективной: только музыка пробуждает музыкальное чувство человека; для немузыкального уха самая прекрасная музыка не имеет никакого смысла, она для него не является предметом, потому что мой предмет может быть только утверждением одной из моих сущностных сил, следовательно, он может существовать для меня только так, как существует для себя моя сущностная сила в качестве субъективной способности, потому что смысл какого-нибудь предмета для меня имеет смысл лишь для соответствующего ему чувства и простирается ровно настолько, насколько простирается мое чувство. Вот почему чувства общественного человека суть иные чувства, чем чувства необщественного человека. Лишь благодаря предметно развернутому богатству человеческого существа развивается, а частью и впервые порождается, богатство субъективной человеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, короче говоря, такие чувства , которые способны к человеческим наслаждениям и которые утверждают себя как человеческие сущностные силы. Ибо не только пять внешних чувств, но и так называемые духовные чувства, практические чувства (воля, любовь и т. д.), – одним словом, человеческое чувство, человечность чувств, – возникают лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе. Образование пяти внешних чувств – это работа всей предшествующей всемирной истории. Чувство , находящееся в плену у грубой практической потребности, обладает лишь ограниченным смыслом. Для изголодавшегося человека не существует человеческой формы пищи, а существует только ее абстрактное бытие как пищи: она могла бы с таким же успехом иметь самую грубую форму, и невозможно сказать, чем отличается это поглощение пищи от поглощения ее животным . Удрученный заботами, нуждающийся человек нечувствителен даже по отношению к самому прекрасному зрелищу; торговец минералами видит только меркантильную стоимость, а не красоту и не своеобразную природу минерала; у него нет минералогического чувства. Таким образом, необходимо опредмечивание человеческой сущности – как в теоретическом, так и в практическом отношении, – чтобы, с одной стороны, очеловечить чувства человека, а с другой стороны, создать человеческое чувство , соответствующее всему богатству человеческой и природной сущности» [107] K. Marx, MEGA I, 3, pp. 119f. .