Эрих Фромм - Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

Такая вера – свойство мышления Маркса, характерное для западной культуры от позднего Средневековья до XIX века и столь редкое сегодня. По этой причине для многих читателей, зараженных современным духом обреченности и принявших концепцию первородного греха (в нибуровских или фрейдистских терминах), философия Маркса кажется устаревшей, старомодной, утопичной. Именно по этой причине, помимо прочего, они отрицают возможность человека стать тем, кем он потенциально является. Впрочем, для других читателей философия Маркса может стать источником новых прозрений и надежд.

Я полагаю, что сегодня в социальных науках необходимы такие надежды и прозрения, которые выходят за узкие рамки позитивистски-механистического мышления, если Запад рассчитывает, пройдя испытания нашего времени, остаться живым.

Действительно, если западная мысль с XIII по XIX век (а строго говоря – по начало Первой мировой войны в 1914 году) основывалась на надежде, внушенной пророческими и греко-римскими учениями, то последние сорок лет были годами усиливающегося пессимизма и безнадежности. Средний человек стремится в укрытие – он пытается убежать от свободы и ищет безопасности в объятиях большого государства и больших корпораций. Если мы не сумеем преодолеть эту безнадежность, то, возможно, нам удастся просуществовать какое-то время, пользуясь своим материальным могуществом, однако в долговременной исторической перспективе Запад окажется обречен на физическую или духовную гибель.

Сколь ни велика важность философии Маркса как источника философских прозрений и противоядия от современного – замаскированного или открытого – настроения обреченности, существует еще одна причина, не менее важная, для ее публикации в Соединенных Штатах в настоящее время.

Сегодня мир разрывается между двумя соперничающими идеологиями – «марксистской» и «капиталистической». Если в Соединенных Штатах социализм – термин из словаря дьявола, не рекомендующийся к употреблению, то для остального мира верно противоположное. Не только Россия и Китай пользуются им, чтобы сделать свои системы привлекательными, но и многим азиатским и африканским странам идеи марксистского социализма видятся чрезвычайно притягательными. Для них социализм и марксизм оказываются желанными не только из-за экономических достижений России и Китая, но и из-за духовного содержания: идей справедливости, равенства и универсализма, присущих марксистскому социализму, укорененному в западной духовной традиции. Хотя истина заключается в том, что Советский Союз являет собой систему консервативного государственного капитализма, а не реализацию социализма по Марксу, а Китай своими действиями отрицает эмансипацию индивида, являющуюся главной целью социализма, и при этом обе державы используют привлекательность марксистской мысли, чтобы понравиться народам Азии и Африки. И как же на это реагируют американское общественное мнение и государственная политика? Мы делаем все возможное, чтобы подтвердить претензии России и Китая считаться «марксистскими», отождествляя марксизм и социализм с советским государственным капитализмом и китайским тоталитаризмом. Ставя неприсоединившиеся государства перед выбором между «марксизмом» и «социализмом», с одной стороны, и капитализмом как системой свободного предпринимательства – с другой (или, как мы обычно это именуем, между «рабством» и «свободой»), мы оказываем Советскому Союзу и Китаю колоссальную поддержку в битве за умы людей.

Альтернативой для развивающихся стран, политическое развитие которых будет играть решающую роль в ближайшие сто лет, являются не капитализм и социализм, а тоталитарный социализм и марксистский гуманный социализм, каковой имеет тенденцию к развитию в Польше, Югославии, Египте, Бирме, Индонезии и др.

Запад как политический лидер может многое предложить для такого развития бывшим колониальным народам – не только капитал и технические советы, но также западную гуманистическую традицию, из которой и произрос марксистский социализм; предложить традицию человеческой свободы – свободы не только от , но и свободы ради — ради развития их собственного человеческого потенциала, традицию человеческого достоинства и братства.

Однако ясно: чтобы оказать такое влияние, попутно разоблачив русские и китайские претензии, мы должны понять мысль Маркса и отбросить невежественную и искаженную картину марксизма, господствующую сейчас в американском сознании. И я надеюсь, что данная книга станет шагом в этом направлении.

Я попытаюсь в этой книге представить Марксову концепцию человека в простой (но, надеюсь, не в упрощенной) форме, поскольку его труды тяжеловесны и не всегда легки для понимания, и рассчитываю, что она поможет большинству читателей понять мысль Маркса. Я воздержался от перечисления своих расхождений с Марксом, поскольку в отношении его гуманистического экзистенциализма они немногочисленны. Свое несогласие с некоторыми его социологическими и экономическими воззрениями я высказал в ряде предшествующих работ [131] Например, в «Здоровом обществе» ( Fromm E . The sane society. Rinehart & Co. Inc., N. Y., 1955). . Они сводятся в основном к тому, что Маркс не сумел разглядеть, до какой степени капитализм способен изменяться, тем самым удовлетворяя экономические потребности развитых стран, не сумел предвидеть опасность бюрократизации и централизации, а также возникновение авторитарных систем как альтернативы социализму. В этой книге я рассматриваю только философские и исторические взгляды Маркса, поэтому здесь не место обсуждать изъяны его экономической и политической теорий.

Впрочем, серьезная критика Маркса – это нечто совершенно отличное от традиционных фанатичных или снисходительных суждений, типичных для современных высказываний о нем. Я убежден, что только при условии понимания действительного смысла учения Маркса мы сможем отличить его от русского или китайского псевдомарксизма, сможем понять действительность современного мира и будем готовы реалистично и конструктивно ответить на ее вызов.

Я надеюсь, что эта книга внесет свой вклад не только в лучшее понимание гуманистической философии Маркса, но и поможет исправить иррациональный, параноидальный взгляд на Маркса как на дьявола и на социализм – как на порождение этого дьявола.

Странная ирония истории заключается в том, что предела непониманию и искажениям теорий нет даже в наш век, когда существует неограниченный доступ к источникам. Трудно представить себе более драматичный пример этого феномена, чем то, что произошло с теорией Карла Маркса за несколько последних десятилетий. В прессе, в речах политиков, в книгах и статьях уважаемых социологов и философов постоянно встречаются ссылки на Маркса и марксизм. Однако создается впечатление, что за редкими исключениями, политики и журналисты не осилили больше одной строчки Маркса, а социологи удовлетворяются самым поверхностным знанием его работ. Они явно чувствуют, что могут безнаказанно выступать в роли экспертов, поскольку ни один человек из обладающих властью и статусом в сфере социальных наук не оспаривает их невежественных суждений [132].