Рэймонд Моуди - Жизнь после утраты: Как справиться с горем и обрести надежду

В 1994 году накануне Дня матери мы с Дайан рассказывали группе исследователей о разделенных околосмертных переживаниях. После встречи в воскресенье мы на машине отправились в ближайший торговый центр, и оттуда я позвонил маме, чтобы поздравить ее с праздником. Мама рассказала мне, что только что ездила в отделение неотложной помощи, потому что у нее на теле неожиданно появилась непонятная сыпь. Дежурный врач сказал, что это петехиальная сыпь и ее здоровью ничто не угрожает; он предложил ей пройти полное обследование на следующей неделе. К нашему ужасу, когда она это сделала, анализы показали, что у нее последняя стадия НХЛ (неходжкинской лимфомы). Жить ей оставалось меньше двух недель.

Мы с женой приехали в Джорджию и стали сидеть у маминой постели. Прошло несколько дней, и она перестала на что-либо реагировать. Вскоре вокруг ее постели собралась вся семья. Ей оставались считаные минуты; мамины глаза открылись, и она пристально вгляделась в лицо каждого из нас. Затем она сделала последний вдох и сказала четко и ласково: «Я люблю вас, я вас люблю».

Через несколько секунд у меня возникло ощущение чьего-то духовного присутствия. Это же чувство было и у еще одного члена семьи: он понял, что это наш отец, умерший за полтора года до этого. Потом перед нами спирально развернулся тоннель, и появился невидимый миру свет. «Ты это чувствуешь?» — прошептал мой зять, священник, в глазах у него стояли слезы.

Вспоминая об этом сейчас, я думаю, что не покинул в тот момент тело только потому, что сосредоточился на мамином лице. Мне никогда не доводилось испытать опыт внетелесного пребывания, но теперь я понимаю, как легко было бы воссоединиться с этим умиротворяющим, успокаивающим светом. Я убежден, что расстался бы с телом, если бы только позволил себе это сделать.

Совместные переживания могут происходить и вдалеке от смертного одра. Такие события описаны в следующих трех примерах.

Отец Эми страдал от симптомов, похожих на грипп, и его госпитализировали, чтобы провести обследование. «Я дежурила у его кровати два дня, — рассказывала дочь, — но мне все же пришлось отправиться домой, чтобы несколько часов отдохнуть. Дома я задремала, и тут меня внезапно подняли на ноги. Я пыталась сориентироваться, однако поплыла в умиротворяющем потоке света и увидела, что отец находится рядом со мной. Я чувствовала себя оторванной от реальности, но, как только я смогла взять себя в руки, я поехала обратно в больницу». Войдя в палату отца, Эми узнала, что он умер именно в то время, когда она пережила этот опыт.

Разделенные переживания нередко случаются тогда, когда человек спит. О них рассказывают как дети, так и взрослые, как в следующем примере.

Однажды днем, когда мать и тетя Энди сидели на переднем крыльце, в доме раздался крик. Они поспешили в спальню, где четырехлетний мальчик в полусне тянул руки к потолку.

— Проснись, дорогой, это сон, — сказала ему мать, сжимая его плечо.

— Дедушка! Дедушка! — воскликнул Энди, открывая глаза. — Дедушка упал на пол дома возле раковины, — забормотал малыш и встал, чтобы показать, — вот так, и тут пришел свет, и пришла тетя, которую он назвал Сара, с рыжими волосами, и…

— Тетя Сара, — хором сказали женщины.

В ужасе они бросились звонить своему пожилому отцу, а когда он не ответил, кинулись к его дому, который был неподалеку. Открыв заднюю дверь, они обнаружили безжизненное тело отца на полу кухни, именно в том положении, как изобразил его внук. «Тетя Сара, сестра папы, умерла за много лет до этого, и вот она пришла забрать его домой», — рассказывали женщины позже.

Те, кто занимается уходом за умирающими по долгу службы, также могут столкнуться с разделенными околосмертными переживаниями.

Чтобы пациента приняли в хоспис, у него должна быть диагностирована болезнь, которая, как ожидается, приведет к его смерти в течение шести месяцев. Однако после госпитализации пациенты могут прожить год и более, потому что качество их жизни значительно улучшается. Так было и с Родни.

Хотя у Родни диагностировали неизлечимый рак, у него не появлялось признаков ухудшения физического или ментального здоровья с тех пор, как его положили в наш хоспис. У Родни было круглое лицо, розовые щеки и веселый нрав — просто воплощение Санта-Клауса. Он, его жена и вся их большая семья ежедневно собирались вместе, чтобы смотреть телевизор и обмениваться историями. Их было приятно навещать, что я и делала каждую неделю на протяжении почти двух лет.

Перед отъездом из Хьюстона я обычно сообщала коллегам и пациентам о том, что меня не будет. Но в тот раз я этого не сделала, потому что собиралась уехать только на долгие выходные и, казалось, при смерти никто не был.

Пульс Манхэттена бился у меня под ногами, он был как вулкан, готовый к извержению. Я обожала Нью-Йорк, особенно в Рождество. В конце дня меня переполняла энергия, и я думала, что всю ночь не усну, но снежные хлопья за окном гостиничного номера меня убаюкали, и я заснула мирным сном.

Однако спокойный сон обернулся кошмаром. Родни лежал в постели, весь в поту, и изо всех сил цеплялся за жизнь. Стоя над ним, я не могла не ощутить запах смерти, который ни с чем не перепутаешь. Паника и волнение охватили весь дом. Как Родни и его близкие, так и персонал хосписа оказались не готовы к такому внезапному ухудшению его состояния.

Я проснулась в холодном поту. «Что это?» — подумала я и приподнялась, пытаясь понять, что стряслось. Простыни были насквозь мокрыми от пота. «Как такое могло случиться? Ведь в комнате ужасно холодно». Потом я вспомнила о Родни. «Это всего лишь сон», — уверяла я себя, глядя в окно, чтобы убедиться, что я в Нью-Йорке. Тем не менее мою душу охватило беспокойство. Я снова улеглась, уверенная, что больше не усну, однако быстро провалилась в сон и вновь очутилась у смертного одра Родни. Почти шепотом я извинилась: «Простите, Родни. Я думала, что буду рядом, когда придет ваше время».

Борьба вскоре закончилась. Суматоху в спальне Родни сменили рыдания. Сзади, за моим плечом, знакомый голос произнес, успокаивая меня: «Но, Дайан, вы же были здесь». Обернувшись, я увидела, что у меня за спиной стоит Родни. «Вернитесь, чтобы ей помочь», — сказал он, указывая на свою жену, а та побледнела.

Меня разбудил шум утреннего города. «Родни! — сразу пришло мне в голову. — Хотела бы я знать…» Но тут включился разум: «О, это был просто странный сон». Меня терзали эмоции и навязчивые мысли о Родни, я отказалась от своих планов и села на первый рейс обратно в Хьюстон.