Ольга Валяева - Предназначение быть мамой

Матвею, нашему второму сыну, повезло больше: за свои шесть лет жизни он болел всего пару раз с температурой под 38, которая сама проходила к утру. Ах, да, и однажды в Петербурге он перенес кишечный грипп. У него нет ни одной прививки, и он путешествует с нами по всему миру — уже был в 52 странах, включая Индию и другие азиатские государства, которыми обычно пугают. Мы не вводили ему прикорм: он был на груди по требованию до двух лет, а потом ел то, что ему нравилось. Прикорм был исключительно педагогический: то есть ребенок мог брать кусочки со стола родителей, которые ему нравились. И благодаря этому сейчас он ест фрукты, овощи, его легко уговорить попробовать новую еду. Потому что всякую гадость вроде брокколи из баночки мы ему не предлагали ни разу.

С полутора лет Матвей сам справляется со всеми делами во взрослом туалете: сообщает нам только о факте, что пора бы и попу помыть. Мы не заставляли, не учили его этому. Он сам все понял: он же человек. А когда он немного подрос, то научился сам терпеть на улице и ночью. И опять же все это произошло естественно. В два года Матвей сам перебрался из нашей кровати. Просто стал уползать от нас ночью, так как ему было тесно. Он вовсю болтает — и уже на разных языках. И плавает — сам, без жилета. Мы его даже не учили особо, не заставляли нырять. Все случилось само. Я уж молчу про третьего сына, который настолько естественно влился в нашу жизнь, приспособился к ней, адаптировался. И уже в два года стал очень самостоятельным человеком.

Мне очень стыдно перед старшим сыном, потому как он стал моим «родительским экспериментом»: почти у всех с первенцами происходит именно так. Когда у родителей еще нет опыта, нет четкого понимания, внутренней зрелости (а у кого она есть в 20 лет с первым ребенком?), легко наломать дров. В итоге сейчас мне нужно заново завоевывать доверие Дани: с той же едой, например.

Зато теперь я точно знаю, что слушать нужно в первую очередь свое сердце. Изучать древнейшие источники по воспитанию детей, например ведические, а не новомодные системы «по Споку» и прочим.

Однажды я пообщалась с женщиной, у которой был только один сын. И она с гордостью рассказала мне, как научила его спать всю ночь: просто не давала ему грудь и не подходила к нему, когда он начинал плакать. Как раз «по Споку». Правда, один раз нашла его практически синим от крика… Вызвала скорую, его реанимировали. И снова то же самое. Зато высыпалась! И когда я спросила ее, а где сын сейчас, она грустно сказала, что сын женился, уехал далеко и уже пять лет она не видела ни его, ни внуков. Только изредка невестка звонит ей и рассказывает новости…

Другую интересную историю, которая отлично подходит как иллюстрация к главному вопросу этой главы, рассказал один известный психолог. Я могу перепутать в ней какие-то нюансы, но главное — суть.

У одной многодетной женщины шестой ребенок не ходил в школу. И все бы ничего, но ему было уже почти 10 лет. Он не умел ни читать, ни писать. Просто играл в свои мальчишечьи игры. И внезапно в 10 лет сказал: «Мама, я хочу в школу!» Устроить его туда было непросто: никуда не хотели брать, не понимали: как так — 10 лет мальчику, и ничего не умеет… Но уже в 14 лет он закончил школу. В 16 — университет. В 18 — аспирантуру. Ребенок, про которого люди подумали бы, что он дурачок. А эта мать просто уже научилась слушать свое сердце и доверять своим детям. Она поняла, что все случится тогда, когда ребенок будет готов к этому.

Ведь мы все разные — и дети все разные. Навязывать единые стандарты воспитания — глупо и странно. Кому-то в школу можно пойти и в пять лет. А кто-то только к 10 годам дозреет — но зато с интересом и быстро пройдет всю программу.

Кому-то нужны дополнительные кружки и секции, а кому-то лучше дать побольше времени для уединения. Кому-то требуются друзья-подруги, шумный хоровод детей вокруг. А кто-то любит быть наедине со своими мыслями или с одним верным другом.

Кому-то важен и интересен спорт, а кому-то гораздо приятнее заниматься танцами…

Все люди разные, все дети разные. Как же их воспитывать? Да просто слушать свое сердце! И научиться видеть в ребенке личность с самого рождения. Разумную душу, которая сама знает, когда и что нужно делать, как это делать и зачем.

«Следовать за ребенком!»: мой главный материнский девиз сформирован годами и стажем. Сначала я пыталась многое форсировать в жизни своих детей, многое контролировать и ускорять. Когда смотришь на других детей на площадке, хочется, чтобы и твой уже пошел, начал узнавать животных, хлопал в ладоши. Это самые безобидные проявления материнского ускорения. Дальше — больше. Чтобы читал, писал, занимался тем и другим. Чтобы в школу ходил и был отличником. Давайте честно: кому этого не хочется? Точнее, кто бы отказался от такого?

Сперва я старалась учить тому, что уже пора, даже если ребенку это было неинтересно. Даже если встречала протест и сопротивление. Чаще всего это приводило к тому, что я тратила очень много сил ради результата. И даже если результат получался, то ощущения от его достижения были неприятными — для всех.

Сейчас я живу иначе, и мне это очень нравится. Я стараюсь следовать за ребенком. Это значит — считаться с его индивидуальным темпом и интересом, с его возможностями и ограничениями. То есть ждать, когда он будет готов к чему-то, когда он сам этого захочет. Если начать что-то раньше времени, можно потратить много сил, а результат получить тот же или хуже, но с горьким послевкусием.

В этой главе я уже привела примеры того, как тяжело под нажимом проходило привыкание Дани к стандартным детским навыкам вроде питания со взрослого стола или пользования туалетом и как легко и непринужденно все это произошло у младших сыновей. Получается, что там, где мы детей заставляли, сейчас сохранилось отторжение и протест. Например, нелюбовь к дельфинам после дельфинотерапии у Дани и у него же к лошадям — после иппотерапии. В российских реалиях при проведении таких терапий забывается самое главное: что ребенок должен получать от процесса удовольствие. А не просто вот так: ложись на спину в бассейн, к тебе подплывет огромная страшная рыба, а ты лежи. И желательно не ори! Прошло много лет, но ни лошади, ни дельфины не вызывают в нем тех чувств, которые они вызывают у других детей.

Получается, что, по меркам многих, я ленивая мать? Я не мучаю детей ранним развитием, потому что считаю его по большей части полным бредом. Не заставляю их с трех лет учить английский. Но, когда в путешествиях у них появляется потребность и желание пообщаться с другими детьми, они подходят и спрашивают: «А что это за слово? А как сказать вот это?» Я «ленива» во всем, что требует чрезмерных усилий с моей стороны. Во всем, где требуется хоть капля насилия над ребенком или хоть капля обмана и подкупа. Я считаю, что ребенок по природе любознателен, интерес — это его природа. И если интерес подавить, то как он будет жить дальше?