Олег Цендровский - Между Ницше и Буддой [счастье, творчество и смысл жизни]

Антидот от описанного состояния лишь один: дабы агрессия не копилась и не приобретала патологических форм, она должна выполнять свое природное назначение и быть точно наведенной на цель. Тогда она является мощным созидательным инструментом, способствуя дальнейшему росту и развитию, защищая нас и расчищая дорогу. Следствием точности и адресности является то, что чем больше в нас здоровой агрессивности, тем менее мы агрессивны в бытовом смысле этого слова. Знание реальных источников угрозы своим высшим интересам и готовность предпринимать необходимые действия для их ликвидации ставят под контроль наступательные инстинкты и избавляют от привычки проецировать их на посторонние мишени.

Это заметно даже среди сложноорганизованных животных, где положение наверху социальной иерархии никоим образом не сопряжено с повышенной озлобленностью. Самые агрессивные в привычном нам понимании особи – это низкоранговые самцы с низким тестостероном и серотонином. Как только они получают трёпку от кого-то вышестоящего или просто не в духе, то компенсируют это через насилие над тем, кто не даст отпора. Негативные эмоции снимаются не посредством устранения препятствия, на которое они и обратили их внимание, а через садистское наслаждение от насилия, перенесённого на другой объект. Альфы и беты, напротив, крайне редко прибегают к применению силы и к психологической компенсации – в конфликтной ситуации им достаточно сурово посмотреть или зарычать. Их агрессивность одновременно выше и конструктивнее – она прицельно расходуется там, где это нужно, потому они и оказались наверху.

Необходимо понимать, что продвижение по любому маршруту зависит от наших бойцовских качеств – от того, как успешно нам удается преодолевать сопротивление внутренней и внешней действительности и одновременно отражать ее натиск. Здоровая агрессивность – это и есть постоянная готовность и умение направлять наступательные инстинкты в нужное русло, не бояться смотреть в глаза настоящим препятствиям и смело браться за их преодоление.

Только так агрессивная энергия психики перестает накапливаться и гноиться и прекращает периодически выплёскиваться на окружающий мир. Агрессивность приобретает здоровые формы и начинает выполнять свою природную функцию – обеспечивать развитие и защиту главных ценностей нашей жизни, а потому она равно необходима всякому человеку, будь он солдатом или ученым.

Ни у кого не вызывает сомнений, что формальное образование плохо справляется с тем, что всегда считалось его сущностным предназначением. Оно оказалось бессильно в воспитании независимого, мыслящего, творческого и ответственного индивида. Фиаско это можно понять и простить, имея в виду как титаническую сложность названного предприятия, так и необычайную редкость людей, которые могли бы способствовать его успеху. Что, однако, не заслуживает снисхождения, так это катастрофическая несостоятельность всех образовательных систем современного мира в деле осуществления второй по важности задачи образования – и в первую очередь образования гуманитарного. Таковой является полноценное развитие умения говорить и писать, способности связно, выразительно и убедительно формулировать собственные мысли. У этого есть целый ряд причин.

Из всех навыков, которые образование должно дать человеку, именно владение речью представляется наиболее ценным и универсальным. Дело в том, что оно необходимо в самом широком спектре жизненных контекстов – нам постоянно и на всех уровнях сосуществования с другими приходится обмениваться мнениями и переживаниями, убеждать и объяснять, спорить и вести переговоры. Речь есть фундаментальное средство влияния, на котором так или иначе держатся все прочие. Она меняет представления в людских головах и их восприятие реальности, ложащееся затем в основу поступков. Мало есть потому метаморфоз, которые недоступны магии слова: в ее власти склонить чашу весов людских решений в желаемую сторону, открыть глаза или же закрыть их, сделать из мухи слона и из слона муху. Как наглядно демонстрирует история, это ключ, отпирающий все двери человеческого мира, если только уметь правильно и своевременно его поворачивать.

От того, насколько ловко мы с ним управляемся, зависит, получим ли мы работу и как далеко продвинемся на избранном поприще. Умение обращаться со словом позволяет завоёвывать симпатии и избегать враждебности, оно же определяет меру пользы и удовольствия, которые мы извлекаем из общения с нашими ближними. Сама жизнь может зависеть от нее. Человек, который мастерски владеет речью, с лёгкостью опрокидывает чужую аргументацию и сминает оппозицию. При наличии желания и определенных волевых качеств он может заручиться любой поддержкой и любым объемом влияния.

Формирование вербального интеллекта не только учит нас оказывать желаемое влияние, вносить ясность и представлять свои соображения в красивой, содержательной и убедительной манере. Одновременно это и самый действенный метод научиться мыслить вообще. Повышение качества речи есть столь же работа над внутренним содержанием наших мыслей, сколько над их внешней формой. Пусть это звучит несколько парадоксально, но человек начинает иметь какие бы то ни было мысли лишь в процессе попытки выразить их – до этого у него в голове лишь туман и ворох интуиций. В попытке дать им словесное оформление мы проверяем, какую цену имеют эти смутные идеи, мы наращиваем на них плоть, затем соотносим друг с другом, компонуем и структурируем. Подобно скульптору, трудящемуся над глыбой мрамора, в ходе формулировки человек скрупулезно обтачивает имеющуюся у него грубую породу. Некоторые из заготовок ломаются и трескаются под нашим резцом – и мы отвергаем их как бросовый материал, другие же мы углубляем, расширяем и уточняем.

Процесс создания текста – как устного, так и письменного – ставит перед нашей способностью суждения конкретные проблемы и тем самым помещает ее в творческие границы, необходимые для роста. Всякая речевая задача при этом может быть осуществлена с бесконечным множеством степеней совершенства, и потому такая работа предоставляет нам бесконечное пространство для прогрессивного движения. Всякий текст, сколь бы хорош он ни был, любая фраза, сколь бы метко она ни била в цель, могут быть сделаны еще лучше. Любой мастер слова знает и чувствует это, пускай он и не всегда сознает, как этого добиться.

Следует потому воспринимать необходимость написать эссе, произнести речь, описать свои чувства или рассказать историю другу как то, чем она и является в действительности – как школу речи, мысли и влияния, как упражнение в чем-то беспредельно сложном и беспредельно важном. Именно этого не понимают в учебных заведениях мира, а когда понимают, то не считают нужным объяснить, хотя мало существует уроков более полезных. Учеников и студентов постоянно заставляют что-то писать, однако их не только не учат, как это нужно делать, но и не сообщают, для чего именно это нужно. Не подчёркивается принципиальная важность данной работы, вследствие чего к ней и относятся с постыдным небрежением.