Юрий Антонян - Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм

Положение, что архетип сам по себе пуст и формален, что наследуются не представления, но лишь формы, вызывает определенные сомнения. Они порождены, во-первых, результатами исследований самого же К. Г. Юнга (в частности, в его работе «Феноменология духов в сказках»), во-вторых, научными поисками причин тоталитаризма и других явлений, имеющих архетипические корни. Эти поиски убеждают в том, что архетип не только формален, что наследуются и определенные содержания. Более того, я полагаю, что если наследовались исключительно формы, то вряд ли архетипы играли столь существенную роль в человеческой жизни.

В качестве примера воспользуемся архетипом Мудрого Старца, он же божество-вождь-маг (К. Г. Юнг называет его архетипом Духа), который играет столь существенную роль в идеологии и психологии нацизма, большевизма и фашизма. Он же чрезвычайно богато представлен в мифах, легендах, сказках, снах, галлюцинациях и т. д. в качестве старого мудрого человека или «просто» невероятно мудрого человека, или не менее мудрого животного, или царя, или отшельника, или мудрого помощника, целителя или советчика, иногда злого колдуна, но всегда связанного со сверхъестественной чудесной властью, которая намного превосходит способности человека. Этот архетип дает возможности человеку приподниматься над самим собой, находить выходы из казалось бы безвыходных ситуаций, решать неразрешимые проблемы либо преодолевать непреодолимые препятствия. В психологии и идеологии тоталитаризма этот первообраз диктует строгую необходимость безоглядной веры в вождя, в его сверхъестественные силы и подчинения ему без остатка.

Тоталитарный сверхчеловек — вождь — практически ничем не отличается от божка, мага или колдуна в древних мифах, но существует архетипическое представление о подобном мифическом персонаже, и оно наследуется разными поколениями на протяжении всей человеческой истории. Я подчеркиваю: наследуется не форма, а именно представление о том, что есть подобная сверхъестественная фигура, причем представления об ее атрибутах не подвергаются изменениям, т. е. эти атрибуты тоже наследуются, равно как и весь цельный образ. То же самое можно было бы сказать об архетипе Великой Матери как о рождающей, кормящей, воспитывающей, охраняющей и целительной силе, когда нужно, карающей, но всегда носящей трансцендентный и сакральный характер. Все эти ее характеристики, придающие ей целостность, тоже наследуются.

Э. Самуэлс считает, что архетип представляет собой унаследованную предрасположенность, но, пожалуй, видит эту предрасположенность слишком широко. Так, он считает, что рождение, воспитание, половое созревание, смерть — это в широком смысле сходный опыт для всех людей. Наша общая биология передается нам по наследству. Следовательно, если архетипы тоже являются общими, они тоже должны быть унаследованы. Юнг, по мнению Э. Самуэлса, никогда не был уверен в отношении точного наследования архетипов, т. е. того, как они передаются, но он проводил параллели с такими явлениями, как цыплята, которые вылупляются из яиц, птицы, которые строят гнезда, и т. д. [72] См.: Самуэлс Э. Юнг и постюнгианцы. М., 1997. С. 55.

Возникает вопрос, о каких наследуемых предрасположенностях можно говорить применительно к исследуемым проблемам (каннибализму, инцесту и т. д.). Думается, что предрасположенность, например, к каннибализму наследуется первобытными людьми, в том числе современными, к инцесту и педофилии — представителями поколений, которые вырождаются под влиянием алкоголизма, наркомании, слабоумия и других болезней, к тоталитарной идеологии — людьми толпы и т. д. Наследование осуществляется по социальнопсихологическим каналам, с помощью обычаев и традиций, чему активно могут способствовать биологические особенности организма, т. е. предрасположенности.

Нельзя не согласиться с Э. Самуэлсом, который рассматривает архетип и как отпечаток. Некоторые фундаментальные переживания, отмечает он, повторяются в течение миллионов лет. Такие переживания вместе с сопровождающими их эмоциями и аффектами образуют структурный психический фон — готовность проживать жизнь согласно пограничным линиям, уже заложенным в психике. Отношения между архетипом и опытом — это система обратной связи: повторяющийся опыт создает остаточные психические структуры, которые становятся архетипическими структурами [73] См.: Там же. С. 56. . Те действия, которые стали объектом нашего исследования, постоянно повторяются с наидревнейших времен, и человечество уже приобрело здесь более чем солидный опыт, причем и положительный — отношения к подобным действиям, нравственного и правового. Важно отметить, что опыт таких форм отрицания цивилизации, как кровавые деспотии, до сих пор оценивается многими людьми весьма позитивно и как заслуживающий повторения.

Я не собираюсь развивать здесь теорию коллективного бессознательного и архетипов. Моя задача уже и скромнее: показать, что именно коллективное бессознательное таит в себе исходные причины каннибализма, инцеста, убийства детей и т. д., а архетипы являются конкретными носителями этих причин и запускают в действие соответствующий архи сложный механизм. Можно было бы патетически провозгласить, что современный человек сейчас расплачивается за ошибки, заблуждения и грехи наших далеких предков. Но это совсем не так, поскольку это не ошибки, заблуждения или грехи древних людей, они жили так, как умели и могли, как считали нужным в соответствии с условиями своей жизни. Другого они попросту не знали.

Итак, есть основании думать, что архетипы являются носителями тех форм поведения, которые стали объектами исследования в данной работе. В пользу такого предположения говорит то, что в основе поведения лежат некоторые идеи и ценности, которые передаются с помощью архетипических механизмов, будучи вплетены в коллективное бессознательное. Каннибализм, педофилия, инцест, кровавые деспотии и т. д. представляют собой формы поведения, которые были привычны для весьма отдаленных времен, хотя, видимо, проявлялись в разных странах и сообществах на различных этапах развития. Полагаю, что такие явления, как каннибализм и инцест, вполне могли преследоваться некоторыми жестокими деспотиями. Затем исследуемые явления стали постепенно вытесняться цивилизацией, но, уходя в Тень, проявили тем самым исключительную живучесть, все время периодически возвращаясь к человечеству, а поэтому вступая в резкое противоречие с современной культурой. Иными словами, стимулы подобных поступков запрограммированы в психике и пробиваются в тех местах социального организма (включая личность), в которых сеть цивилизации наиболее слаба или подточена, т. е. лишь при определенных условиях жизни отдельного человека или каких-либо стран (сообществ).