Юрий Антонян - Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм

По заключению сексолога, у Николаева обнаруживается редуцированный полиморфный парафильный синдром с включением элементов вуайеризма, педо- и эфебофилии, гетеросексуального садизма, зоофилии, фетишизма, фроттеризма, трансвестизма двойной роли, фетишистского трансвестизма, аутоэротизма, озолагнии — фетишизма запахов, некрофилии, некросадизма, эротического каннибализма, аноксии — удушения, транзиторными эпизодами эксгибиционизма, аутоасфиксияфилии с недифференцированным сексуальным объектом.

Указанные выше расстройства сопровождались полиморфными сверхценными образованиями, патологическим фантазированием и недостаточными адаптивными возможностями со склонностью к декомпенсациям состояния в условиях субъективно сложных или психотравмирующих ситуаций, с возникновением транзиторных параноидных реакций, аффективных расстройств. Приблизительно с середины 90‑х годов наблюдалась отрицательная динамика состояния — расстройства приобрели тенденцию к углублению и закреплению, произошло грубое расторможение влечений с расширением спектра их нарушения (педо- и эфебофилии, фроттеризма, фетишистского трансвестизма, некрофилии, некросадизма и т. д.).

При судебно-психиатрическом освидетельствовании Николаев эмоционально маловыразителен, неадекватен, обнажен, огрублен, холоден, манерен. Ригиден, застреваем, склонен к кумуляции и разрядке аффекта, подозрителен. Суждения непоследовательные, противоречивые, облегченные, монотематичные, часто шаблонные и стереотипные, несостоятельные. Мышление непродуктивное, конкретное формализованное, ускоренное по темпу с элементами дезорганизации. Интеллект и мнестические функции снижены. Кругозор и общий запас знаний мал. Вся сфера личностного функционирования определяется удовлетворением нарушенных сексуальных влечений и примитивных бытовых потребностей. Критические и прогностические способности грубо нарушены.

При экспериментально-психологическом исследовании на фоне снижения контроля за решениями и высказываниями, нарушения критических и прогностических возможностей обнаруживаются мотивационные и операциональные отклонения в виде субъективности анализа, монотематичности интерпретаций, фиксации на теме половых взаимоотношений, ригидности и вязкости его суждений, своеобразия оценок. Продуктивный контакт подменяется нелепым и слабо организованным субъективным рассуждательством. Трудности выделения существенного не связаны с пресыщаемостью и объективной сложностью проб. Фиксируется на собственных оценках. Ассоциативные образы монотематичны, конкретно-субъективны, вербальные связи крайне неравномерны по уровню. Дезорганизован, мнестические возможности снижены. Склонен к опоре на внутренние своеобразные критерии, ригиден в реализации избранных установок, субъективен в оценках происходящих с ним событий. Проявляются выраженное снижение интеллектуального и мотивационно-волевого контроля, выраженная ригидность переживаний, трудности понимания мотивов и поступков окружающих.

Признан невменяемым.

Постоянные психологические неудачи в сексуальных контактах, бессознательное ощущение того, что в этой наиболее значимой для него сфере жизни все складывается очень плохо, предопределили каннибальские действия Николаева. Проглатывая человеческую плоть, он тем самым компенсировал свои сексуальные провалы: это символизировало полное поглощение женского тела, безраздельное господство над ним. Именно поэтому людоедские акты приносили ему сексуальное удовлетворение. Вместе с тем в них просматриваются элементы и «псевдожитейского» каннибализма, поскольку он угощал человеческим мясом и других.

Этот вид людоедства с сексуальными переживаниями никак не связан, что будет видно из следующего примера.

Нестерову ко времени расследования уголовного дела было 36 лет. С начала 90‑х годов стал конфликтным, избил своего брата, поджег дверь в общежитии, где проживал, часто дрался. Лечился стационарно по поводу полученных в драках черепно-мозговых травм с сотрясением головного мозга. Практически ежедневно злоупотреблял алкоголем. Жаловался на слабость в ногах, жжение в пояснице, боли в пятках, ходил с трудом, опираясь на палочку. В психоневрологическом диспансере ему был поставлен диагноз: посттравматическая болезнь головного мозга, психопатоподобный синдром с истерическими включениями. После госпитализации высказывал суицидальные мысли, жаловался на страхи, головные боли и «голоса» Он заявлял, что «все болит, нет ни одного живого места», «не спит, в голове всякая ерунда», что у него «мочеиспускание один раз в день и длится несколько лет», что он видит перед глазами «то круги, то целые картины», испытывает «воздействие посторонней силы», которая «побудила» его избить человека. Утверждал, что чувствует присутствие женщины, которая провоцирует его повеситься, угрожал «повеситься и предварительно повесить еще одного человека», если ему не определят группу инвалидности. Во время госпитализаций испытуемый, как известно из историй болезни. «держал в постоянном напряжении персонал отделения, предъявлял самые невероятные жалобы, заявлял, что ставит целью своей дальнейшей жизни убийство человека. Часто конфликтовал с персоналом, отбирал у других больных передачи, требовал дополнительного питания. В отделении был бездеятелен, много спал, временами был злобен, сообщал о себе нелепые сведения, заявлял. что убил человека».

Несколько раз госпитализировался в психиатрические больницы получил 2-ую группу инвалидности. Не работал, вел асоциальный образ жизни, продолжал пьянствовать. За хулиганство был осужден на 4 года лишения свободы. В исправительном учреждении нарушал режим, конфликтовал с другими осужденными, вновь был помещен в больницу с диагнозом: психопатия возбудимого круга. После освобождения от наказания переезжал с места на место, изредка работал. На вокзале познакомился с Беловым, который предложил ему ночлег и привел к себе на квартиру. Там между ними произошла ссора и Нестеров убил Белова, расчленил его труп на много частей и в течение последующих 5 дней, находясь в квартире убитого, употреблял в пищу органы и ткани потерпевшего. Из-за сильного запаха соседи вызвали милицию. Нестеров вначале дверь не открывал, но назвал свою фамилию и сказал, что хозяин квартиры уехал и будет не скоро. В квартире стоял сильный трупный запах, подушка на кровати была в крови, но пол был чисто вымыт. В сундуке был обнаружен труп без конечностей, на спине убитого вырезан крест. На полу в мешке находились голова, половые органы, кишечник, а в шкафу в пакете — кости, кисти рук и другие части туловища. На кухне в кастрюле были куски мяса, подвергнутые термической обработке.