Скотт Харрис - Приглашение в социологию эмоций

Эмоциональные нормы неочевидным образом содержатся даже в идеологиях, которые легитимируют классовое и политическое неравенство, охватывающее общество в целом. В феодальных обществах существенные экономические различия объяснялись благородным происхождением и «божественным правом королей»; рабство, в свою очередь, оправдывалось с помощью представлений о врожденной неполноценности рабов [McNamee, Miller, 2014]. Эти когнитивные системы верований обычно сопровождаются соответствующими эмоциональными нормами [Loseke, 2009]. Если неравенство обосновано, то подчиненные должны испытывать спокойное смирение или, возможно, стыд вследствие своей низкой позиции, но никак не враждебность или негодование (outrage). Сегодня многие американцы верят, что общество США представляет собой меритократию, где экономический успех является главным образом результатом таланта и усердной работы. В рамках этой идеологии успешные люди должны испытывать гордость за свои очевидные для всех умения и целеустремленность, а бедные должны чувствовать смущение или сожаление по поводу своего трудного положения. При этом многочисленные факторы, не связанные с меритократией и обусловливающие успех, преуменьшаются, например, происхождение из богатой семьи, финансовый доступ к качественному образованию и здравоохранению, получение образования во время экономического подъема, а не во время экономического кризиса, связи с людьми из высших кругов и проч. [McNamee, Miller, 2014]. Меритократический миф служит причиной самообвинений в экономической несостоятельности, а не побуждает к культивированию эмоций, которые могли бы привести к требованию реформ или бунту против существующих социальных условий [Schwalbe et al., 2000].

Актуальные исследования

Нормы ревности меняются с течением времени

Исследования Гордона Клэнтона [Clanton, 1989; 2006] содержат интересный и доступный для понимания пример социологического исследования эмоциональных норм. На основе «Руководства для читателей периодической литературы» (Readers Guide to Periodical Literature) Клэнтон изучил все научно-популярные журнальные статьи, написанные о ревности за 40 лет, с 1945 по 1985 г. Автор фокусируется особенно на тех статьях, где ревность рассматривается в брачных и романтических отношениях. При внимательном изучении статей (опубликованных в таких журналах, как «Redbook») Клэнтон заметил «осевой сдвиг» в предлагаемых советах и дискуссиях.

С 1945 г. и до конца 1960-х годов ревность в изученных статьях рассматривалась как «доказательство любви» к партнеру. Небольшая ревность считалась «хорошей вещью»: она была показателем того, что человек ценит отношения с партнером. Ревность была свидетельством, что каждый партнер – «живой человек», а также демонстрацией любви, способствующей близости. К патологической и навязчивой ревности относились неодобрительно, но главный акцент делался на рутинной разновидности этого эмоционального переживания, неизбежной, но позитивной.

Начиная с 1970-х годов журнальные статьи «переключаются» на новое понимание ревности как эмоции, которая укоренена в низкой самооценке или дефекте личности. Теперь она рассматривалась не как доказательство любви, а как знак незащищенности или неспособности доверять. Читателей настраивали на то, чтобы они подавляли или избавлялись от этой собственнической эмоции, разрушающей романтические отношения и ограничивающей дружеские контакты между мужчинами и женщинами. Для предотвращения появления ревности предлагали профессиональную терапию или техники самопомощи.

Клэнтон показывает, что новому взгляду на ревность способствовали общие изменения в культурных представлениях о романтических отношениях, которые произошли в США. «В 1950-х и начале 1960-х годов акцент делался на привязанности или “родстве душ” …По контрасту с этим, в конце 1960-х и начале 1970-х годов многие люди уже стремились в личной свободе в отношениях, часто ценой потери прошлых форм привязанности» [Clanton, 1989, p. 186–187]. В результате этого большого культурного сдвига новое представление о ревности вытеснило старое, однако не заменило его полностью. Сегодня сохраняются оба представления, которые могут обусловливать ожидания относительно переживания и выражения ревности.

Вы можете спросить себя, какого из этих верований вы придерживаетесь? Склонны ли вы наказывать себя и своих возлюбленных за слишком сильную ревность или за полное ее отсутствие?

Эмоциональная девиация: что значит нарушать эмоциональные нормы

Каждый может совершить эмоционально отклоняющееся действие в какой-то ситуации. Этого невозможно избежать. В некоторых случаях мы не можем не показать чувства, которые нарушают порядок ожиданий наших собеседников. Возможно, мы не полностью обучились эмоциональным нормам или социализировались согласно другим наборам ожиданий. Возможно, у нас не будет воли или способности быть конформными, если бессонница или мигрень «заставляет» нас чувствовать раздражение. В другом случае причиной могут быть культурные ожидания, нереалистичные, несправедливые или чрезмерно ограничивающие по своему характеру. Мы можем даже сознательно нарушить эмоциональные нормы, поскольку полагаем, что их нужно изменить. Так или иначе каждый из нас будет нарушать явные или неявные правила, руководящие чувствами. В работе «Управляемое сердце» Хокшилд [Hochschild, 1983] выделила пять видов эмоциональной девиации. Давайте в конце данной главы изучим этот репертуар эмоционально отклоняющегося поведения, поскольку именно это поможет нам убедиться в принудительности и значимости эмоциональных норм в социальной и личной жизни.

Первым и наиболее очевидным отклонением от эмоциональных норм является выражение (display) чувства неверного типа . В данном случае человек переживает такое чувство, которое считается аморальным, нелогичным или неподходящим: человек испытывает какую-то эмоцию, но требуется чувствовать что-то совсем другое. От молодой женщины, например, ожидается, что она будет очень счастлива, когда ее друзья и семья устраивают для нее девичник перед свадьбой. В конце концов, вся вечеринка с едой, напитками, подарками, играми и конкурсами устраивается в ее честь. Однако, возможно, стресс перед этим событием пробуждает у нее другие эмоции [Montemurro, 2002]. Вполне вероятно, невеста, будучи несколько часов в центре внимания, совсем не испытывает удовольствия, или, возможно, она чувствует себя некомфортно, празднуя событие в довольно странной компании участников (например, когда собираются ее друзья, ее мать, мачеха и др.). Невеста, которая проявляет гнев или раздражение (frustration), а не благодарность и счастье, спонтанно переживает и выражает чувства неверного типа. Наблюдатели могут решительно осудить ее.