Ральф Роса - Вести от обезьяны. О медитации и о том, что хочет донести до вас суетливый обезьяний ум

Потребности мозга млекопитающих и новой коры – получать вознаграждение и принадлежать к некому сообществу, как считают некоторые, являются лишь усложнёнными проявлениями древнейшей потребности рептильного мозга, потребности в безопасности. А именно – стремясь получать вознаграждение (чем более зрелым является характер вознаграждения, тем лучше), логично предположить, что мы постепенно накапливаем жизненный опыт и тем самым совершенствуем свою способность защищать и обеспечивать себя и свою семью. Наслаждаясь вознаграждением, мы также повышаем вероятность того, что другие люди будут любить нас и восхищаться нами: например, человек, которому выпадает счастливый лотерейный билет, может неожиданно обнаружить, что теперь вокруг него вертится целая толпа друзей. Также это значит, что если мы связаны с другими людьми и чувствуем, что имеем широкий круг общения, это также способствует нашей безопасности. Если другие люди сближаются с нами, если нас любят и / или уважают, если мы являемся частью некого сообщества и участвуем в его жизни, другие будут ощущать естественное желание делиться с нами своими ресурсами. Мы будем знать, к кому обратиться, если произойдёт несчастье, или тогда, когда мы потерпим жизненный крах, чтобы получить моральную поддержку или ресурсы, например приют и еду.

Важную роль здесь также играет тот факт, что наш организм и его процессы гораздо примитивнее, чем наши общества и семьи. В принципе во времена охотников и собирателей, если человек был неполноценным настолько, что не мог самостоятельно передвигаться, его могли счесть обузой. Он мог восприниматься как член сообщества, подрывающий жизнеспособность группы в целом. Возможно, его бы изгнали из племени и бросили на произвол судьбы во имя большего блага. В детстве мне довелось наблюдать механизм этой примитивной склонности на примере нашей кошки, которою звали Милкбоун. Однажды эта кошка окотилась, одного из её котят – хиленького – мы назвали Скай. Он казался нам очаровательным. Милкбоун так не считала; это стало понятно, когда мы увидели, как она садится на него в попытке задушить собственного котёнка (не беспокойтесь, мы спасли малышку и кормили её из бутылочки, пока она не выросла). Милкбоун вынуждена была заботиться о шестерых других котятах и не могла позволить себе дополнительной нагрузки. Отсюда следует, что, когда мы чувствуем неполноценность в том или ином отношении, в основе этого чувства лежит инстинктивное напряжение, которое вообще не соответствует реальной ситуации, в которой мы находимся.

Мы затронули вопрос об опыте низкой самооценки, ощущении себя недостойным, нелюбимым или неудачливым, который является распространённой проблемой, способствующей развитию тревожности, паники, перфекционизма и депрессии у огромного количества людей (хотя мы ещё будем обсуждать истинные причины таких переживаний). Если мы принимаем, что наши основополагающие потребности в принадлежности и вознаграждении на самом деле коренятся в инстинкте выживания, то логично утверждать, что ощущение своей недостойности в некотором смысле на бессознательном уровне – это вопрос жизни и смерти. Я убеждён, что во многом именно поэтому такие чувства приобретают на уровне общества масштабы эпидемии и именно поэтому они определяют бóльшую часть наших стремлений, способов поведения и жизненных решений. Если наше чувство внутренней ценности подспудно обладает такой огромной силой влияния, становится ясно, почему мы нередко чувствуем, что вынуждены всеми средствами стараться скрыть подобный недостаток. Мы должны чувствовать, что обладаем влиянием, должны соревноваться, доказывать чужую неправоту, побеждать в споре. Когда нам не удаётся этого сделать, мы либо стремимся улучшить свои результаты, либо впадаем в депрессию и ощущаем тщетность бытия. Наше тело либо сжимается в напряжении, либо испытывает ленивую тяжесть.

Во взрослом возрасте эти чувства могут быть особенно проявлены у тех людей, которые в детстве не ощущали, что их любят, что они достойны любви и что их безусловно принимают. Поскольку детская психика также связывает вознаграждение и чувство принадлежности с выживанием и при этом все наши базовые потребности должны удовлетворяться людьми, которые о нас заботятся, то, если мы сталкивались с неудачей, чувствовали себя неполноценными или ощущали свою «инаковость», эти чувства могли перейти в состояние, которое психолог Ричард Шварц [18] Ричард Шварц – психолог, специализирующийся в области семейной психотерапии, автор модели внутренних семейных систем (Internal Family Systems). – Прим. пер. называет «ужасом выживания» или «первобытным ужасом». Такое состояние, в частности, способствует развитию в зрелом возрасте таких проявлений ума, как внутренний критик и синдром самозванца, а также панических атак и бесконечных порочных кругов в отношениях и сфере заработка. Мы будем подробнее рассматривать все эти моменты в последующих главах, однако есть и хорошая новость: мы уже выявили простейший путь, позволяющий избежать оков навязчивого поведения, чувства неполноценности и страха за свою безопасность и жизнь.

Внимательность и практика медитации прямо и красноречиво взаимодействуют с этим эволюционным дисбалансом в нашем мозге. Практика медитации на основе внимательности, в которой упор делается на осознанной теплоте и самоотверженности, а также на дисциплине и строгости, позволяет идеально перенастроить мозг. Обратите внимание, что элементы, связанные с эмпатией, отличающие «поддерживающую среду» Винникотта, отвечают основополагающим потребностям мозга. Когда в ходе медитации мы пробуждаем в себе ощущение безопасности, роста и единства, мы тем самым уже способствуем проявлению устойчивости и лёгкости, суккхи.

Хорошая новость состоит в том, что наши лимбическая и неокортикальная (новая кора головного мозга) системы задействуют разные синаптические сети. Иначе говоря, они взаимно не исключают друг друга – и могут работать одновременно. Мы можем научиться проявлять щедрость и эмпатию – наряду с другими состояниями – в моменты напряжения или опасности. Мы не стоим перед выбором: или – или; мы можем научиться проявлять и то и другое. В общем и целом возможно, что именно подобная реакция является правильной в ситуации глобального кризиса, с которым мы сталкиваемся сегодня: важно осознать, что наше положение требует принятия срочных мер и что лучше всего выбирать сострадание, единение и сотрудничество, если мы хотим выжить.

Когда в пространстве практики мы культивируем чувство безопасности, удовлетворённости и принадлежности, в повседневной жизни мы начинаем чувствовать себя увереннее и устойчивее. Уверенность и устойчивость открывают перед нами важную возможность: сделать практику инструментом для исцеления на более глубоких уровнях. Постепенно (и по мере развёртывания нашего повествования) практика становится ареной, где мы освобождаемся от болезненных и травматических переживаний прошлого – от того самого психологического материала, который порождает негативные убеждения о себе и заставляет чрезмерно полагаться на реакцию стресса 28. В дальнейших главах мы более подробно обсудим, как происходит исцеление травмы в поддерживающей среде медитации. Однако прежде требуется выполнить ряд условий, необходимых для подобной работы: если вы будете практиковать нерегулярно, практика не принесёт вам никакой пользы. Теперь, когда мы вкратце рассмотрели универсальные потребности и побуждения, которые наш мозг унаследовал в ходе эволюции, стоит разобраться, как можно направить эти стремления в русло, являющееся безусловно полезным, – на формирование привычки практиковать регулярно.