Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

С точки зрения социологии брачный рынок имеет ряд характеристик. Во-первых, в прошлом поиск партнера был (более или менее) однородным, т. е. он происходил внутри определенной группы. С другой стороны, в наше время, учитывая, что раса, социально-экономический статус и религия больше не являются формальными препятствиями для выбора партнера, конкуренция становится и однородной, и охватывающей все уровни, внутри социальной группы, но часто и, как правило, вне ее, таким образом становясь в принципе открытой для всех. Конкуренция в борьбе за партнера становится обобщенной. Это происходит потому, что социальные классы и социальные группы не предоставляют официальных и документально оформленных механизмов выбора партнера. В результате количество потенциальных партнеров значительно увеличивается, и каждый, как правило, конкурирует со всеми остальными в борьбе за наиболее желанных партнеров в данной социальной сфере, где желанность одновременно определяется с индивидуальной и иррациональной точек зрения («Я не знаю, почему он меня так привлекает» или «Она такая женщина, которую хотел бы иметь каждый мужчина»).

Во-вторых, встреча с другими становится вопросом личного вкуса (вкус включает в себя социально-экономические факторы, а также факторы, менее подверженные формулировке, такие как «очарование» или «сексуальность»). Критерии выбора партнера, начиная от физической привлекательности и сексуальных предпочтений до личности и социального статуса, становятся субъективными и теперь могут быть «проданы» в соответствии с динамикой индивидуального вкуса. То есть такие качества, как сексуальность или привлекательность можно «обменять» на экономический статус именно потому, что рынок брака, по всей видимости, становится открытым для частного выбора и предпочтений. Таким образом, торговля активами является результатом исторического преобразования структуры брачных рынков.

В-третьих, поскольку больше не существует официальных механизмов для объединения людей в пары, люди принимают экономические установки, также помогающие им сделать выбор, который должен стать одновременно экономическим и эмоциональным, разумным и безрассудным. Таким образом, романтический габитус обладает свойством действовать экономически и вместе с тем эмоционально. Иногда этот габитус делает выбор, в котором экономический расчет гармонично сочетается с эмоциями, но порой его одолевают внутренние противоречия, например, когда приходится выбирать между «социально подходящим» и «сексуальным» человеком. Вот почему сексуально-романтический габитус стал очень сложным, именно потому, что он содержит различные установки и предрасположенности.

В-четвертых, тот факт, что выбор партнера в современном обществе более субъективен, также означает, что он основан на качествах, которые (предположительно) присутствуют в личности и отражают ее «сущность»: физическая привлекательность и индивидуальность становятся показателями его внутренней значимости. Если в прежние времена брак был основан на материальном положении человека, а следовательно, на его ценности, сейчас практически наоборот: поскольку брачные рынки являются конкурентными и на них можно торговать различными качествами, именно успешность человека на этом рынке указывает на его ценность. Таким образом, положение человека на брачном рынке — это способ установления его общей социальной ценности, определяемой его успешностью на сексуальном рынке, т. е. количеством партнеров и/или их желанием взять на себя обязательства по отношению к нему. Успешная игра в свидания дает не только популярность, но также, если смотреть глубже, социальную ценность (анализ этого процесса см. в главе 4). Эротическая привлекательность и сексуальные способности указывают на появление новых способов придания социальной ценности на брачных рынках. Таким образом, сексуальность тесно переплетается с социальной ценностью.

Словом, когда социальный статус является наиболее важным критерием выбора партнера, конкуренция между мужчинами и женщинами гораздо более ограничена и происходит только среди членов одного класса. В современном мире, напротив, конкуренция значительно возрастает, поскольку больше не существует официальных механизмов, с помощью которых можно подбирать пары согласно их социальному статусу, поскольку критерии выбора партнера становятся одновременно разнообразными и изощренными, главным образом, потому, что они вовлекаются в частную динамику вкуса. Современность знаменует собой важные преобразования в критериях выбора партнера, поскольку характеристики физической и нравственной привлекательности становятся гораздо более значительными, детальными и, прежде всего, субъективными. Таким образом, существует связь между процессом индивидуализации выбора партнера, «прекращением управления» брачными рынками и тем фактом, что процесс поиска структурирован как на рынке, где каждый свободно обменивается своими личными качествами, задуманными как совокупность социальных, психологических и сексуальных черт.

Ученые-феминисты резко (и справедливо) критиковали разрушительные аспекты сексуализации женщин [121] Вольф Н. Миф о красоте: Стереотипы против женщин. NY: Random House, 1990 [ Wolf N. The Beauty Myth: How Images of Beauty Are Used Against Women. New York: Random House, 1990]. , указывая на то, каким образом она подчиняет женщин мужчинам и огромной экономической машине, питаемой индустрией красоты. Чрезмерная коммерциализация сексуального тела заставляет многих утверждать, что мы живем в порно-культуре, где размыты границы между публичными и частными сексуальными отношениями, между превращенным в товар и эмоциональным сексом [122] Эттвуд Ф. Пропаганда секса: Сексуализация западной культуры. London: I.B. Tauris, 2009 [ Attwood F. Mainstreaming Sex: The Sexualization of Western Culture. London: I.B. Tauris, 2009]; Холл А., Бишоп М. Дж. Поп-порно: Порнография в американской культуре. Westport, CT: Greenwood Publishing Group, 2007 [ Hall A. C., Bishop M. J. Pop-Porn: Pornography in American Culture. Westport, CT: Greenwood Publishing Group, 2007]; Макнейр Б. Стриптиз-культура: Секс, медиа и демократизация желания. London: Routledge, 2002 [ McNair B. Striptease Culture: Sex, Media and the Democratization of Desire. London: Routledge, 2002]; Пол П. Порнификация: как порнография меняет нашу жизнь, наши отношения и наши семьи. NY: Times Books, 2005 [ Paul P. Pornified: How Pornography is Transforming Our Lives, Our Relationships, and Our Families. New York: Times Books, 2005]; Роуч К. М. Стриптиз, секс и массовая культура. Oxford: Berg Publishers, 2007 [ Roach C. M. Stripping, Sex, and Popular Culture. Oxford: Berg Publishers, 2007]. . Однако эта критика не затрагивает самого сложного вопроса о том, как красота, сексуальная привлекательность и сексуальность могут взаимодействовать с классовой структурой и, в свою очередь, представлять собой новый способ расслоения общества. В частности, феминистская критика может упустить тот факт, что красота и сексуальность подрывают традиционные иерархии статуса и представляют собой возможность для создания новых социальных групп (молодых и красивых, бедных и красивых), чтобы конкурировать с группами, обладающими большим социальным и экономическим капиталом, и даже представлять собой новую форму социальной иерархии. Таким образом, сексуализация мужской и женской природы существенно меняет условия выхода на брачные рынки, поскольку красота и сексуальная привлекательность, слабо связанные с социальным классом, позволяют выйти на брачные рынки представителям среднего и высших слоев среднего класса, которым до сих пор вход туда был запрещен. Конечно, я не отрицаю, что за телом ухаживают в соответствии с классовыми кодами, но красота и сексуальность, культивируемые вездесущими средствами массовой информации, являются более независимыми критериями оценки класса, чем, скажем, языковые и культурные кодексы, таким образом, делая процесс образования пар, по крайней мере, потенциально, намного менее тесно связанным с классовой структурой.