Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Свобода стала подлинным символом современности, боевым кличем угнетенных, триумфом демократий, гордостью капиталистических экономических рынков и упреком авторитарным режимам. Она была и остается великим достижением современных политических институтов [134] См.: Хоннет А. Право свободы. Frankfurt: Suhrkamp Verlag, 2011 [ Honneth A. Das Recht der Freiheit. Frankfurt: Suhrkamp Verlag, 2011]. .

Тем не менее при упоминании о свободе как о критерии оценки политических систем не следует игнорировать две важные трудности: конкуренция и несопоставимые блага (как солидарность) бросают вызов идее о том, что свобода должна быть конечной целью наших практик [135] Сэндел М. Процессуальная Республика и необремененная личность // Political Theory. 12(1). 1984. С. 81–96 [ Sandel M. J. The Procedural Republic and the Unencumbered Self // Political Theory. 12(1). 1984. P. 81–96]; Тэйлор Ч. Источники идентичности. Cambridge: Cambridge University Press, 1992 [ Taylor C. Sources of the Self. Cambridge: Cambridge University Press, 1992]; Уолцер М. Сферы справедливости: Защита плюрализма и равенства. NY: Basic Books, 1983 [ Waltzer M. Spheres of Justice: A Defense of Pluralism and Equality. NY: Basic Books, 1983]. , и осуществление свободы может вызвать и, действительно, вызывает такие формы расстройства, как онтологическая незащищенность и обессмысливание существования [136] Гидденс А. Модернизм и самосознание. Stanford: Stanford University Press, 1991. С. 70–108 [ Giddens A. Modernity and Self-Identity. Stanford: Stanford University Press, 1991. P. 70–108]; Тернер Б. С., Роджек К. Общество и культура. London: Sage, 2001 [ Turner B. S., Rojek C. Society and Culture. London: Sage, 2001]; Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. London: Routledge, 2002 [1930] [ Weber M. The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism. London: Routledge, 2002 [1930]]. . Хотя эта книга является модернистской в своем утверждении свободы, она ставит под сомнение ее последствия, поскольку, как станет очевидным в последующем анализе, сексуальная и эмоциональная свобода порождают свои собственные формы страданий.

Однако понятие «свобода» может быть слишком емким, поскольку оно несет в себе различные значения и имеет разнообразные последствия в разных институциональных контекстах. Свобода капиталистического рынка включает в себя такие значения, как «личный интерес» и «честная конкуренция»; свобода в сфере межличностных отношений опирается на выразительный индивидуализм; в потребительской сфере — на право выбора; а свобода, предполагаемая гражданскими правами, опирается на понятие достоинства, которое оставляет без внимания другие сферы. Практика свободы юридически закрепляется в различных сферах с различными практическими и нравственными последствиями.

Таким образом, несмотря на то, что сексуальная свобода исторически трактуется как политическое право [137] См., напр.: Корнелл Д. В самом сердце свободы: Феминизм, секс и равенство. Princeton: Princeton University Press, 1998 [ Cornell D. At the Heart of Freedom: Feminism, Sex, and Equality. Princeton: Princeton University Press, 1998]. , она отличается от свободы в политической сфере. Политическая свобода активируется большим и сложным правовым механизмом, обеспечивающим относительную упорядоченность и предсказуемость ее осуществления. В межличностных и сексуальных отношениях свобода не ограничивается институциональным механизмом. За исключением юридических ограничений «согласия» (возраст согласия, половой акт без согласия, флирт без согласия и т. д.), сексуальная свобода развивается в направлении все большего освобождения от правовых и нравственных запретов. Все чаще в сфере сексуальных отношений выражаются такие формы индивидуальности, которые выходят за рамки закона и общепринятых норм, что делает ее — возможно, больше, чем сферу политики — площадкой для проявления чистой индивидуальности, выбора и самовыражения. «Порнофикация» культуры происходит в контексте коммерциализованного раскрепощения сексуальных желаний и фантазий, свободных от оков нравственного регулирования [138] Паскаль Брюкнер напоминает нам о том, что свобода в сексуальной и эмоциональной сферах включает в себя целый ряд различных и сложным образом взаимосвязанных значений: свобода от внешнего авторитета (родителей, общества или мужчин), открытость и доступность множества жизненных перспектив и сексуальных возможностей или жизнь ради исполнения собственных фантазий и удовольствий. См.: Брюкнер П. Парадокс любви. Paris: Grasset & Fasquelle, 2009 [ Bruckner P. Le Paradoxe Amoureux. Paris: Grasset & Fasquelle, 2009]. Пеппер Шварц иллюстрирует практику таких сексуальных отношений в так называемых равноправных браках. См.: Шварц П. Любовь между равными: как на самом деле устроен брак между равными. NY: Free Press, 1994 [ Schwartz P. Love between Equals: How Peer Marriage Really Works. New York: Free Press, 1994]. . Мораль современной сексуальности заключается теперь в утверждении взаимной свободы, равенства и независимости, а не в уважении, скажем, чести или норм моногамии.

В сфере сексуальных отношений наиболее очевидные выражения свободы характеризуются изменениями в значимости брака и сексуальности. В начале XX в. брак был пожизненным обязательством для большинства людей. Статистика показывает, что уровень разводов в США оставался низким до 1960 г., но за последующие 20 лет этот показатель вырос более чем вдвое [139] Элвуд Д. Т., Дженкс К. Распространение неполных семей в Соединенных Штатах с 1960 года. NY: Russell Sage Foundation, 2006. С. 25–64 [ Elwood D. T., Jencks C. The Spread of Single-Parent Families in the United States since 1960 // The Future of the Family / in D. P. Moynihan, T. M. Smeeding and L. Rainwater (eds). New York: Russell Sage Foundation, 2006. P. 25–64]. и по-прежнему остается высоким. По результатам исследования в 1960-е гг. отношение к разводам резко изменилось [140] Торнтон А. Изменение отношения к семейным проблемам в Соединенных Штатах // Journal of Marriage and the Family. 51(4). 1989. С. 873–893 [ Thornton A. Changing Attitudes toward Family Issues in the United States // Journal of Marriage and the Family. 51(4). 1989. P. 873–893]. . В 1981 г. Даниил Янкелович сообщил о важных изменениях в нормативно-правовой структуре брака и гетеросексуальных отношений [141] Янкелович Д. Новые правила: Поиск самореализации в перевернутом с ног на голову мире. NY: Random House, 1981 [ Yankelovich D. New Rules: Searching for Self-Fulfillment in a World Turned Upside Down. New York: Random House, 1981] цит. по: Белла Р., Салливан У., Свидлер А. и Типтон С. Привычки сердца: Индивидуализм и обязательства в американской жизни. Berkeley: University of California Press, 1985. С. 90–93 [ Bellah R., Sullivan W., Swidler A. and Tipton S. Habits of the Heart: Indivia Press, 1985. P. 90–93]. . В своем многолетнем исследовании он сравнил ответы, данные в 1950-х гг., с ответами, данными в конце 1970-х. В 1950-е гг. он опрашивал молодых одиноких и замужних женщин, почему они ценят брак и семью. Их ответы отражают глубоко укоренившееся убеждение в том, что брак является необходимым и неизбежным, он предоставляет возможность полноправного участия в жизни общества, а также дает ощущение стабильности. Двадцать пять лет спустя, в конце 1970-х гг., отношение изменилось: брак теперь стал одним из нескольких вариантов выбора для молодых женщин. Так называемое девиантное поведение, такое, как безбрачие, гомосексуализм или внебрачная беременность, практически перестало считаться позорным [142] Там же. . Свободное сожительство возросло [143] Число совместно проживающих пар увеличилось с 1,1 миллиона в 1977 г. до 4,9 миллиона в 1997 г. В 1977 г. доля совместно проживающих составляла 1,5 % от общего числа подобных домохозяйств, увеличившись к 1997 г. до 4,8 %. См.: Каспер Л. М., Коэн П. Н. Как измерить количество лиц противоположного пола, живущих в одном помещении? Исторические оценки совместного проживания // Demography. 37(2). 2000. С. 237–245 [ Casper L. M., Cohen P. N. How Does POSSLQ Measure Up? Historical Estimates of Cohabitation // Demography. 37(2). 2000. P. 237–245]. и приводило к браку лишь в 50 % случаев или меньше [144] Шоен Р., Вайник Р. М. Выбор партнера для брака и совместного проживания // Journal of Marriage and the Family. 55(2). 1993. С. 408–414 [ Schoen R., Weinick R. M. Partner Choice in Marriages and Cohabitations // Journal of Marriage and the Family. 55(2). 1993. P. 408–414]. . С конца 1970-х гг. брак и стабильные отношения стали необязательными и зачастую достигаются только после тщательного поиска, консультаций и затрат [145] Белла Р., Салливан У., Свидлер А. и Типтон С. Привычки сердца: Индивидуализм и обязательства в американской жизни. Berkeley: University of California Press, 1985. С. 89–90 [ Bellah R., Sullivan W., Swidler A. and Tipton S. Habits of the Heart: Individualism and Commitment in American Life. Berkeley: University of California Press, 1985. P. 89–90]. . В новаторском исследовании, посвященном обязательствам в браке и романтических отношениях, проведенном в 1980-х гг., Энн Свидлер обнаружила, что в этом десятилетии произошли значительные изменения в структуре эмоциональных и культурных обязательств перед заключением брака и в процессе супружеских отношений [146] См.: Там же. С. 85–112. Глава 4 опирается, главным образом, на исследования Энн Свидлер о любви и браке. . Противозачаточные средства и изменение нравственных норм усилили и упорядочили разделение между сексом и браком, примером чего является радикальное изменение отношения к добрачному сексу после 1960-х гг. [147] Хардинг Д., Дженкс К. Изменение отношения к добрачному сексу // Public Opinion Quarterly. 67(2). 2003. С. 211–226 [ Harding D., Jencks C. Changing Attitudes toward Premarital Sex: Cohort, Period, and Aging Effects // Public Opinion Quarterly. 67(2). 2003. P. 211–226]. Эти изменения стали ощутимыми результатами расширения свободы в сфере интимных отношений. Утверждение свободы в сексуальной сфере стало одним из самых значительных социологических преобразований, произошедших в XX в. В этой главе я пытаюсь показать, как эта свобода привела к преобразованию эмоциональных отношений между гетеросексуальными парами и, в особенности, к феномену, известному как «страх перед обязательствами» [148] Дебаты о значении и последствиях этих изменений продолжаются с 1980-х гг. Например, Белла и др. («Привычки сердца») утверждают, что эти изменения подрывают приверженность посредством использования терапевтического языка и идеала самореализации. Франческа Канциан, между тем, критикует их за то, что они слишком подчеркивают модель индивидуальной независимости, пренебрегая моделью взаимозависимости, и утверждает, что взятие обязательств остается центральной чертой брака. См.: Канциан Ф. Любовь в Америке. Cambridge: Cambridge University Press, 1987 [ Cancian F. Love in America Cambridge: Cambridge University Press, 1987]. Однако в этой главе я исследую проблему взятия обязательств в современных романтических отношениях и браке с другой точки зрения — я спрашиваю, как и по каким причинам изменилась структура взятия обязательств в этих отношениях. .