Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Корр.: Вы можете объяснить мне, что значит не верить в себя?

Шира: Это отвратительное переживание; когда это случилось, я почувствовала, что для меня наступил самый настоящий конец света, конец моей жизни; не скажу, что я задумалась о самоубийстве, но я чувствовала, что мне незачем жить; я чувствовала, что исчезла единственная причина, ради которой стоит оставаться на этом свете.

Корр.: И как долго длилось это ощущение?

Шира: Около семи месяцев; это продолжалось, пока я не отправилась в Индию; да, этот ужасный кошмар продолжался около семи месяцев.

Корр.: Ужасный кошмар.

Шира: Жуткий кошмар. Такое чувство, словно ты ничто, и ты ожидаешь услышать от него хоть одно слово, чтобы снова, хоть на мгновение, почувствовать себя хорошо; мне было просто необходимо услышать, что он все еще любит меня, что я не такой ужасный человек . В то время я тысячу раз спрашивала у него, что произошло и почему это произошло; я была одержима этими вопросами; я из тех людей, которым нужно понять ситуацию, и я не могла принять тот факт, что не понимаю, почему все так закончилось (курсив мой. — Автор ).

В книге «1001 ночь без секса» (в оригинале «The Curse Of The Singles Table» ) Сюзанна Шлосберг повествует об отношениях с мужчиной, длившихся около трех лет. Когда становится очевидным, что он не намерен жениться на ней, жить с ней и иметь детей, она решает порвать с ним.

Скоро я обнаружила, что впадаю в легкое самобичевание… Конечно, у него были моменты слабости, но кто сказал, что я идеальна? Возможно, все, что нам было нужно, лишь чуть больше времени. Может, я бы придумала, как это все исправить. Возможно, если бы я не была такой требовательной, такой нетерпеливой, такой мелочной . Видимо… это я во всем виновата! [365] Шлосберг С. 1001 ночь без секса. NY: Warner Books, 2004. С. 55 [ Schlosberg S. The Curse of the Singles Table: The True Story of 1001 Nights without Sex. New York: Warner Books, 2004. P. 55].

Пожалуй, один из лучших примеров подобного самобичевания можно найти в колонке «Современная любовь» в Нью-Йорк Таймс, посвященной трудностям переезда и переселения в Сан-Франциско. Автор, одинокая женщина, размышляет: «Я не могла не возвращаться к одному и тому же вопросу, как бы я ни ненавидела себя за то, что задаю его: если бы я стоила любви, разве не было бы рядом со мной мужчины?» [366] Рассел Т. В одиночестве, когда кусают клопы // New York Times. November 21, 2010 [ Russell T. Alone When the Bedbugs Bite // New York Times. November 21, 2010]. . Классическую иллюстрацию к этой теме можно увидеть в международном бестселлере «Дневник Бриджит Джонс», в котором Бриджит утверждает:

Когда кто-то покидает вас, кроме того, что вы скучаете по нему, кроме того, что рушится весь тот маленький мир, который вы создали вместе, и все-все вокруг напоминает вам о нем, самое худшее — это осознание того, что тот, кого ты любишь, просто детально испытывал тебя, и, в конце концов, подведя итог, поставил штамп БРАК [367] Филдинг Х. Дневник Бриджит Джонс. London: Thorndike Press, 1998. С. 167–168 [ Fielding H. Bridget Jones’s Diary. London: Thorndike Press, 1998. P. 167–168]. .

Если мы сравним эти современные истории с романами Джейн Остин, различия будут очевидны и поразительны: именно человек, которого бросили, чувствует себя ущербным и даже виноватым. В этих современных рассказах под серьезной угрозой находится основополагающее чувство уверенности покинутого человека в себе. Вместо нравственного осуждения эти женщины прямо связывают уход своего парня с собой и с чувством собственной неполноценности. Именно самоощущение Ширы становится главным объектом драматического разрыва отношений и ухода любимого. Состояние брошенности, которое она переживает, воспринимается ею как указание на присущую ей, хотя и непостижимую, неполноценность. Но такой опыт, переживаемый ею как психологический и личный, является, прежде всего, социальным, поскольку ее ощущение собственной никчемности связано, главным образом, с рядом причин, которыми она объясняет себе его уход [368] Сравните А. Хоннет и А. Маргалит «Признание» [A. Honneth and A. Margalit «Recognition» // Aristotelian Society, Supplementary Volumes. 75. 2001. P. 111–139]. , и прежде всего связано с тем фактом, что она не использует никаких нравственных формулировок, чтобы осмыслить или осудить поведение мужчины.

На первый взгляд, причина такого отсутствия нравственных формулировок может показаться обманчиво очевидной: современные интимные отношения основаны на договорной свободе, и такая свобода исключает возможность возложить на кого-то моральную ответственность за уход. Но это объяснение не может дать удовлетворительного объяснения рассказам Ширы или Бриджит, поскольку суть их историй заключается в том, что они чувствуют себя ответственными за то, что их бросили, и, следовательно, недостойными. Именно эта подразумеваемая цепочка причин и следствий формирует структуру этих историй и требует прояснения. Такая цепочка является наглядным примером того, что Маркс и Энгельс называют «ложным сознанием», которое мы можем охарактеризовать тем, что субъект не способен осознать и сформулировать природу и причины своего (социального) страдания и что, пытаясь с этим смириться, он использует чужую — в наших примерах мужскую — точку зрения в ущерб себе. (В наших историях женщина обвиняет себя в том, что ее бросили.) Но в приведенных выше рассказах сам факт того, что точка зрения мужчин так легко сокрушает точку зрения женщин, требует некоторого объяснения. Тавтологично просто предположить, что именно мировоззрение делает это. Ложное сознание само по себе не может быть объяснением, а скорее экспланандумом, тем, что должно быть объяснено. Что из себя представляет механизм, с помощью которого мы приходим к принятию чужой точки зрения и защищаем чужие интересы? Чтобы понять силу и эффективность ложного сознания, мы должны разоблачить его механику, его основные элементы и выявить способы, которыми оно соединяет психическое с социальным. Я утверждаю, что такое ложное сознание — чувство ответственности за то, что тебя покинули, — объясняется тем, что некоторые особенности нравственной вселенной женщин переплетаются с властью мужчин, т. е. со структурой признания в романтических отношениях (и, по всей вероятности, в рамках модернизма вообще); тем, что идеал независимости мешает признанию и действует в рамках принципиально неравной структуры распределения независимости; и тем, что психологические способы объяснения формируют представления о себе и об ответственности. Я бы предложила парадоксальное утверждение, что не отсутствие нравственных принципов в романтических отношениях, а скорее сами нравственные свойства современной любви, сформированные противоречиями между императивом независимости и признанием, объясняют, как и почему структура нравственной вины радикально изменилась.