Юлия Пирумова - Хрупкие люди. Тайная дверь в мир нарциссов

Встреча с тщетностью должна быть очень глубоко затрагивающим переживанием, которое приводит к изменениям внутри нас, когда мы не можем изменить обстоятельства, вызывающие у нас фрустрацию.

Всегда нужно отпустить какое-нибудь желание, чтобы мозг обнаружил, что, не получив своего, можно выжить. Естественно, для адаптации к большим разочарованиям нужно много слез. Например, потеря любимого человека, неизбежность смерти, невозможность повернуть время вспять. Греки называли эти виды тщетности трагедиями и ставили представления, чтобы вызвать слезы. Они видели в этом ключ к цивилизованному обществу…

В традиционных обществах слезы всегда были частью воспитания детей. Я уверен, наши предки не считали, что встреча с тщетностью была по-настоящему прожита, пока не наступали слезы тщетности. Мы утратили мудрость наших слез, а с ними и способность адаптироваться к тому, что мы не можем контролировать…»

Для меня это текст не только про детей и подростков. Многие взрослые утратили мудрость слез, загоняя их обратно и пребывая в иллюзии всемогущества. Многие действительно живут в погоне за обретением средств, способов, методов такого воздействия на мир, чтобы «все получалось и моглось». Многие в напряжении от того, что не получается, и вине ощущают вину за это. Нам всем не хватает этих важных слез тщетности. Не беспомощности или слабости. А именно тщетности, возвращающей нам возможность пережить потерю надежды на бесконечное могущество.

Бессилие, которое мы ищем в терапии, – это ответ взрослого на понимание ограничений.

В нем много грусти и даже скорби вместо яростного отчаяния и стыда. Это переживание потери надежды, что можно «вырасти и справиться со всем». Вылечиться и сделать правильно. И так далее… Бессилие растет из убитой надежды, это правда. Но на этой могиле растут цветы настоящей силы, а не ложного могущества, терзаемого стыдом какой-то досадной немощи. В бессилии много освобождения от непрерывных затрат энергии, направляемых в невозможное. Бессилие – это очень трезвая и ясная опора на реальность. Оно противостоит фантазиям грандиозности, в которых человек злится на себя и впадает в стыд от того, что не может взять все под контроль и власть…

Эрик Смаджа [27]пишет: «В действительности человеку слишком рано приходится осознать, что он беспомощен и что это бессилие – нормальное человеческое состояние. Однако человек не хочет с этим мириться: поддержание прирожденной иллюзии всемогущества кажется ему делом куда более важным, чем удовлетворение влечений, и он пытается любым способом поддерживать иллюзию. Восстановление нарциссической целостности становится важнейшей задачей…»

Всемогущество – важнейшая защита хрупкого «Я» нарцисса. И оно проживается и заканчивается через бессилие. А там рукой подать до обычной человеческой жизни со всеми ее радостями вместо фантазий о власти над всем миром, которым никогда не суждено сбыться.

Бессилие – здоровый, хотя и очень тяжело дающийся ответ на невозможность получить важнейшие вещи. Я не могу не зависеть от других людей. Но не могу их контролировать. Ни их любовь, ни их привязанность, ни их возможности, ни их смерть. У меня есть тело, и оно мне не подчинится. Я буду стареть. И я тоже конечна…

Обыкновенность

Я не видела более сильного протеста, чем когда предлагала нарциссу примерить к себе слово «обычный». Он бросает все силы на сопротивление, отрицание и впадает в коллапс ужаса. Он начинает видеть в этом слове не просто признак обыкновенной человеческой нормальности и неисключительности, а попытку ввергнуть его в банальность, обыденность, посредственность и так далее.

Во-первых, все, что не грандиозно и не в крайних степенях великих проявлений, для нарцисса и правда посредственность, а там и до ничтожества недалеко. Во-вторых, если он признает себя обычным/обыкновенным человеком, то ему придется смириться с тем, что, вполне вероятно, его великие замыслы и грандиозные требования к себе никогда не исполнятся и не воплотятся в жизнь. Ну и, в‑третьих, если он обычный человек, то ему, как и всем нам, шаг за шагом надо будет делать обычные дела, потому что иначе у простых людей не бывает.

Так нарцисс раз за разом вгоняет себя в ступор бездействия. Ждать чуда и «справедливости» от мира, который наконец-то должен прозреть и дать все нарциссу без усилий с его стороны, оказывается вполне логичным, если смотреть с позиции собственной «чудесности», необыкновенности по человеческим меркам.

А между тем, именно обыкновенность в смысле признания в себе человеческой природы со всеми ее достоинствами и недостатками, способностями и ограничениями, подвластности времени и законам реальности и дает выход из нарциссической парадигмы.

Стивен М. Джонсон [28]в своей книге «Психотерапия характера» прекрасно описывает это лечение обыкновенностью: «Осознание факта, что значимость, достижения и власть – это лишь суррогат любви.

Ощущения, что где-то стороной проходит настоящая жизнь. Что другие действительно видят, слышат и чувствуют друг друга. Что в переживаниях других людей скрывается настоящая радость и любовь. Что эти чувства могут быть настоящими. Все это слишком болезненно, чтобы можно было это осознать. Вместе с тем существует мучительное, нарастающее с возрастом, подбирающееся к сознанию чувство, что в жизни еще существует нечто большее. Осознание этого и родившаяся от этого зависть являются ростками нарциссической трансформации.

В такие моменты, когда бывают отброшены защиты, нарциссическая личность открывает в себе ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ОБЫКНОВЕННОСТЬ.

За этим открытием следует второе – открытие своих настоящих чувств. Резюме. Нарциссический кризис

Я понимаю, что встречаться со всеми «данностями», описанными в этой главе, зачастую невыносимо. Более того, в любом, даже самом благоприятном варианте цена нашего выздоровления – серьезный нарциссический кризис. Большинство из нас вынуждены его проходить каждый раз, когда отпадают те или иные нарциссические защиты, которые раньше служили надежной опорой для нашего прежнего всемогущего и всесильного «Я». Когда падают наши бастионы идеальности, за которыми мы прятались от собственного несовершенства и обыкновенности человеческой природы. Это каждый раз больно, трудно и очень грустно…

Но если мы проходим все это и оказываемся способными хоть чуть-чуть чувствовать горе; без стыда признавать свою потребность в зависимости от людей; не прятаться от ощущения бессилия; признавать свою человеческую обыкновенность и испытывать сочувствие к самому себе, то… Нарциссическая корона неизбежно спадает. Зато взамен многие из нас получают доступ к более живому и настоящему ресурсу нашей человечности. А это открывает для нас другое будущее. В котором есть надежда на счастье, радость, удовольствие и любовь. Заключение