Наталья Гаврилюк - Фэйсмагория, или Гениальный манипулятор

Роман состоит из частей :

— Предисловие;

— Дивный сад (введение);

— Перформанс №1 «Пороки и их жёны»;

— Перформанс №2 «Ангелочки».

Дивный сад.Здесь читатель знакомится с 7-летним мальчиком (Малышом), которому предстоит сыграть главную роль — антигероя мистера Фэйса в его же собственном кровавом шоу. Автор показывает истоки Зла. Что может взрастить Зло — мамка-проститутка (Дороти) и папка-сутенёр (мистер Котик)?! Подчёркиваю, взрастить — не породить. Автор приводит читателя к Священному Писанию: «— Малыш! В начале было Слово…»А мы с вами знаем, что «… Слово было у Бога. И Слово было Бог». Поэтому в начале был Дивный сад. И были Ангелы. И Отец — садовник Дивного сада. А потом появилось Зло.

Примечательно и то, что роман заканчивается также сценой из Дивного сада.

Автор использует классический литературный приём: начинать и заканчивать

одним и тем же. Я очень люблю этот приём. Он придаёт всему произведению целостность и законченность.

Перформансы.Кровавое представление начинается. Автор знакомит своих читателей с основными действующими лицами. Положительных персонажей, на мой взгляд, здесь нет. Даже монаршая особа — мистер Принц, который воспринимался мной, как уснувшая совесть мистера Фэйса, положительным героем не является, несмотря на то, что он однажды осмелился дать «в морду» Королю кукол, театралу, режиссёру — мистеру Фэйсу. Он инфантилен, как и положено детской, неразвитой совести злодея. Не способен противостоять ему и дать отпор. Возможно, именно поэтому в кинопробе (сцена мистер Фэйс и мистер Принц) человек Мира, мистер Эксцентрик кричит, доказывая свою правоту. Крик, гнев, как известно, — это проявление слабости человека. Мистер Принц, на мой взгляд, не занял в романе ни место одного из главных героев, ни сколько-нибудь значимого персонажа. Но. Он нужен, как я уже сказала выше, ибо является спящей совестью, а значит и частью самого м-ра Фэйса. Без м-ра Принца образ м-ра Фэйса не был бы полным. Благодаря этому обстоятельству м-р Режиссёр сохраняет жизнь Игроку Принцу, а не потому, что тот является монаршей особой. Вот так и следует м-р Принц за м-ром Фэйсом по пятам, как приклеенный.

Образ м-ра Фэйса не был бы полным и без образа его

любимой женщины — Дженнифер. Сюжетная линия о нежной привязанности

этих двух персонажей доказывает, что не всё ещё человеческое умерло

в гениальном, хладнокровном убийце.

* * *

Появляются множество второстепенных персонажей, назначение которых участвовать в театрализованном представлении м-ра Фэйса. Их миссия либо быть убитыми, либо исполнять роль сподручных кровавого убийцы.

* * *

Вообще крови в романе много. Гораздо больше, чем грязи. Поэтому всё произведение и воспринимается в кроваво-багряном цвете. Но это не хоррор.Тем более, — не русский хоррор!!! Страшно не будет. Автор не смакует сцены убийства. Его убийства — это Цинизм. Именно, Цинизм с прописной буквы.Он воспринимается, как фантасмагория и гротеск. Убийства нужны для того, чтобы показать глубину падения человеческой души, растоптанной жизненными обстоятельствами. Не повезло Малышу родиться в здоровой семье. Уже в 7-летнем возрасте, когда он тянется к пиву, которое пьёт Дороти, он получает не правильное воспитание, а воспитание эгоиста, собственника:

«— Малыш! Не пей моё пиво! Это пиво моё, и пить его буду только я! — воспитательским тоном внушила мама»

(Андрей Ангелов. «Театр мистера Фэйса»)

Поэтому, что выросло, — то выросло, когда ребёнок никому не нужен и его воспитанием не занимается никто.

Перформансы №1 и №2 — это два акта в постановке м-ра Фэйса. Гениальный убийца ведёт свою кровавую игру. Раскрывать содержание романа запрещено, интрига произведения должна сохраниться. Читателям позволено делиться с другими читателями своими впечатлениями и чувствами. Что я и пытаюсь делать.

Не думаю, что это банальная история о противостоянии Добра и Зла, как было заявлено в аннотации к книге. Автор противоречит сам себе. В Романе нет представителей Света — Добра. М-р Принц, как я уже сказала, не в счёт. Книга не стала бы гениальной, если бы соответствовала аннотации.

* * *

Гениальность Андрея Ангелова в этом произведении проявляется в том, что он выдвигает новую концептуальную схему борьбы со Злом. У него в романе Зло пытается бороться со Злом.К чему приведёт такой парадокс? Станет ли это новой парадигмой в борьбе со Злом? Я не могу здесь дать ответы на эти вопросы. Читатель должен об этом узнать сам, прочитав « Театр мистера Фэйса». А я свои выводы сделала.

* * *

Меня поражает парадоксальность и нестандартность мышления Ангелова.Такому писателю, как он, сам Бог велит развивать свой творческий потенциал, чтобы будоражить читателей. Мы должны спорить с ним, думать, благодаря ему, развиваться. Вот в чём миссия литературы XXI века.А то, что Андрей взбудоражил читательское сообщество, стало очевидным давно. Его обожают настоящие читатели и ненавидят псевдочитатели, которых не много. Главное, у каждого есть шанс понять автора и перейти в разряд понимающих — настоящих.

* * *

Андрей Ангелов — яркий представитель метамодернистской литературы.Как известно, метамодернизм призван заставить человека обратиться к своему внутреннему «Я»: увидеть своё человеческое в себе и в каждом из окружающих. Любой из нас должен найти утраченное, обрести своё виденье Мироздания. Понять, что оно существует и Законы его незыблемы, ибо работают.И их не 5, не 8 и даже не 12, — их больше. Сколько — не знает никто. Мы должны научиться использовать накопленный багаж знаний, как своих собственных, так и общечеловеческих. Наконец, мы должны научиться взаимодействовать, как с иными мнениями, так и отголосками чьих-то мнений. Произведения Андрея Ангелова, как и знаменитый «Театр мистера Фэйса», так и весь творческий литературный путь автора, учат нас этому.

Метамодернистская литература формируется сейчас на Западе. Теперь понятно, почему «Театр мистера Фэйса» получил одобрение и своеобразный карт-бланш у них.У нас же в России писатели делают первые робкие шаги к метамодернизму. Вот ещё один из Законов Мироздания: всё новое всегда воспринимается в штыки. Нужно время, чтобы осмыслить и привыкнуть. Андрей Ангелов не просто делает робкие шаги в жанре метамодернизм, — он уже творит в нём. Не привычно. Без стремления к гармонии. Вне правил. Отражая хаос в умах и современной жизни.