Ильва Эстбю - Это мой конёк. Наука запоминания и забывания

— Просто у тебя мало опыта, — заметила Королева. — В твоем возрасте я уделяла этому полчаса каждый день! В иные дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака!

Можно ли помнить то, чего не было на самом деле? Вот такое «воспоминание» предоставил «Архиву ложных воспоминаний» [48] The False Memory Archive: www.falsememoryarchive.com . анонимный доброволец:

Когда мне было шесть лет, мы с семьей поехали в Австралию навестить родственников. Там мы ездили на экскурсию к «Большому ананасу». Помню, как залез на огромный пластиковый ананас и смотрел сверху на ананасовые плантации. Недавно мы снова были у родственников, и я вспомнил про ту поездку. Тетя сказала, что на самом деле я тогда до смерти испугался, отказался залезать наверх и проплакал весь день.

Ничего удивительного в этом воспоминании, пожалуй, нет — просто оно сменило эмоциональную окраску. И это еще не самое невероятное ложное воспоминание. Художника Аласдера Хопвуда заинтересовали исследования профессора Элизабет Лофтус из Калифорнийского университета в Ирвайне, одного из крупнейших в мире экспертов по ложным воспоминаниям.

Хопвуд придумал арт-проект «Архив ложных воспоминаний» — рассказы о том, как люди в той или иной степени искажают правду. Например, одни считают, что были в самолете во время экстренной посадки или выжили в автокатастрофе, бок о бок с этими историями идет рассказ человека, абсолютно уверенного в том, что помнит музыкальный фестиваль Live Aid, состоявшийся в 1985 г., хотя сам он родился позже. Во время турне зрители делились с Хопвудом собственными ложным воспоминаниями — проект сочетал в себе искусство и документалистику, а коллекция пополнялась.

Со временем их набралось внушительное количество. Можно предположить, что, раз люди считают собственные воспоминания правдивыми, они не признают, что помнят то, чего никогда не было. Многие ложные воспоминания родом из нашего раннего детства; воспоминания о полете по комнате легче объяснить искаженными представлениями о реальности у маленьких детей. И достоверность подобных воспоминаний снижается по мере взросления, когда человек начинает осознавать происходящее. Но ложные воспоминания бывают и у людей с нормальной памятью и представлениями о реальности.

Профессор психологии Свейн Магнуссен, посвятивший свою научную деятельность в основном ложным воспоминаниям, сам был их жертвой. Долгое время он был уверен, что в молодости нарушил закон.

«Мы поехали на маленькой машине из Осло в Копенгаген. Машина сломалась. Я совершенно четко помню, как мы столкнули ее с причала в воду. Я даже помню, что причал был деревянным, хоть и уверен, что в Копенгагене таких нет», — рассказывает Свейн Магнуссен, ныне почетный профессор Университета Осло.

Целых 30 лет он думал об истории с машиной как о пикантном случае из жизни. Ведь избавляться от автомобилей таким образом все-таки незаконно. И как-то он встретил на вечеринке одного своего приятеля — именно он тогда купил машину, а также позаботился о ее продаже старьевщику. Значит, она вовсе не утонула!

«В какой-то момент у меня появилось четкое воспоминание, как мы сталкиваем ее с причала. Вероятно, такую возможность мы обсуждали. И когда я себе это представил, картина запечатлелась в моей памяти как реальное событие», — говорит Магнуссен.

Его история подтверждает один бесспорный и малоприятный факт: далеко не всегда правдой является то, что мы, как нам кажется, пережили в реальности. Иногда в наших воспоминаниях нет ни грамма истины.

Ложные воспоминания образуются разными способами. Иногда мы просто «крадем» чужие. Например, известно, что после сеансов групповой терапии ветераны войн присваивают себе рассказы других участников. А кого-то так захватывает чужая интересная история, услышанная за обедом, что она занимает место в памяти как личная. Иногда мы точно не знаем, является ли некое повествование просто историей, рассказанной друзьями в детстве, или нашим собственным впечатлением — а может, мы просто видели на фотографии то, о чем говорим? Ложные воспоминания рождаются, когда мы смотрим телевизор, посещаем сеансы групповой терапии, обсуждаем с братьями и сестрами события детства. Значит, на собственную память полагаться нельзя?

«Почему одни люди более предрасположены к созданию ложных воспоминаний, а другие нет — то есть что именно отличает людей с ложными воспоминаниями — об этом сведений нет. Можно предположить, что те, кто очень четко представляет свою жизнь и все помнит, не имеют ложных воспоминаний, но это не так. У них ложные воспоминания тоже бывают», — говорит Свейн Магнуссен.

Невероятные истории «Архива ложных воспоминаний» обнажают истинную достоверность нашей памяти. Воспоминания реконструируются, они пластичны и вовсе не похожи на текстовый документ на компьютере или четкие снимки камеры мобильного телефона. Память логичнее сравнить с театром, где все время ставят новые версии одних и тех же пьес. В каких-то постановках у героини красное платье, а в новой версии — синее. Меняется актерский состав, а сюжет регулярно претерпевает изменения, порой весьма радикальные. Иногда мы видим то, что случилось на самом деле, но бывает и так, что всю картину мы придумываем и воображаем сами. В театре памяти случаются странные подмены.

Каждое наше воспоминание балансирует между правдой и вымыслом. У большинства воспоминаний основное содержание базируется на достоверных событиях, однако, обращаясь к ним, мы каждый раз их реконструируем. Во время реконструкции мы заполняем пробелы наиболее вероятными фактами. Деталями нам служит «склад с реквизитом», и это процесс бессознательный, мы о таких вещах даже не задумываемся. Мозг работает эффективнее, ведь у нас отпадает необходимость хранить пережитые события в оригинале на кинопленках. Мы храним отдельно информацию о людях, вещах, ощущениях, поступках — в единой сети воспоминаний их крепко фиксирует гиппокамп. Таким образом высвобождается место, а у наших мыслей расширяются границы свободы. Мы вовсе не рабы собственных воспоминаний и все время активно ими пользуемся [49] В память закрадываются ошибки, и она может быть реконструктивна, Дэниел Шактер демонстрирует это здесь: Schacter, D.L. (1999). The seven sins of memory. Insights from psychology and cognitive neuroscience. The American Psychologist, 54(3) , 182–203. . Но у гибкости есть цена: простота подмены информации. Например, в 1995 г., когда в Оклахома-Сити прогремел взрыв, свидетель дал показания, что видел двух преступников. По его мнению, они состояли в сговоре и арендовали машину, с помощью которой Тимоти Маквей убил 168 человек. Так началась охота за несуществующим человеком. Свидетель — сотрудник фирмы, предоставляющей автомобили в аренду, — видел двоих. Но это было на следующий день после визита террориста, и один из них был слегка похож на Маквея. Таким образом, у свидетеля в голове смешались оба события. Он перепутал Маквея с одним из двух ни в чем не повинных клиентов, обратившихся в фирму днем позже [50] Свидетель, видевший двух причастных к взрыву в Оклахоме людей, упоминается в этой статье: Schacter, D.L. & Addis, D.R. (2007). Constructive memory: the ghosts of past and future. Nature, 445 , 27. . Память того свидетеля не хуже, чем у большинства. Просто обычно на такие вещи, как время визита клиента, люди внимания не обращают.