Андрей Курпатов - Не надо пофигизма [litres]

Почему экстрасенсы пользуются огромной популярностью у населения? Потому что эти люди продают не колдовство, а надежду. Потребность в надежде велика и огромна, а сама надежда – перед лицом неприятностей – действительно обладает огромной целительной силой.

Замечательный петербургский учёный, профессор Изяслав Петрович Лапин, который первым выдвинул серотониновую теорию депрессии, за что его ещё называют «дедушкой Прозака», является также и первым исследователем «эффекта плацебо» (так называемого «эффекта пустышки»).

Группа пациентов проходит лечение, но одним дают лекарство, а другим – пустышку, замаскированную под лекарство. В результате одни вылечиваются на 50 процентов, а другие – на 65, последние принимали лекарственный препарат.

Случайность, пронизывающая реальность, есть именно то, что массы отказываются признать.

То есть реальный эффект от препарата – всего 15 процентов! Всё остальное – «эффект плацебо», или, проще говоря, подсознательного, неосознанного самовнушения.

Впрочем, большинство из нас знает это и по собственному опыту. Поскольку препараты обычно начинают действовать быстрее, чем успевают всосаться в кровь: выпил таблетку – и сразу легчает, хотя реальное действие лекарства начинается порой через пару часов.

Вообще, степень внушаемости человека очень велика. А всеобщность веры в «потусторонние силы» обладает огромным индуцирующим фактором.

Известно, например, что заниматься гипнозом «через телевизор» эффективнее, чем в кабинете психоаналитика. Если вы помните, было время, когда вся страна лечила свой геморрой и прочие заболевания, прильнув к экрану телевизора. Это же какая степень внушения должна быть у голоса человека из телевизора!

Разумеется, каждый такой сеанс начинается с исповедей тех, у кого всё уже «рассосалось», – это и есть основной механизм суггестии. Нам «предъявляют» чудо, и что с этим делать – только верить и всё!

Прораб, работавший на соседнем дачном участке, как-то рассказал мне драматичную историю: мол, позавидовали его сыну, отчего тот весь покрылся красными пятнами. Пришлось везти к знахарке – та поколдовала, и всё магическим образом прошло.

Глупые люди могут иной раз проявить ум, но к здравому суждению они не способны.

Я на это сказал ему две вещи: во‑первых, крапивница действительно в течение трёх-пяти дней, как правило, проходит, а во‑вторых, если бы это была правда и зависть так разъедала человека, то от доктора Курпатова уже давно бы одна только маленькая язвочка осталась.

Наверное, это даже лестно думать, что тебе все завидуют, ведь этот мужчина рассказывал о своём сыне с гордостью: мальчик выиграл конкурс, собирался ехать на учёбу за границу. То есть позитивное мышление у нас есть, но как-то всё оно у нас же через одно место…

Страх перед будущим – это, прошу прощения за каламбур, страшная штука. Мы совершенно не переносим неопределённости. Но жизнь – она же именно такая: сплошная неопределённость.

Мы можем тешить себя любыми иллюзиями на этот счёт, но будущее – это даже не тайна, покрытая мраком, а вообще полное отсутствие чего бы то ни было – его ещё нет, вообще нет.

Поскольку же в состоянии полной неопределённости жить невыносимо, человек занимается постоянным самообманом – сам себе придумывает своё будущее и сам же потом в него верит.

Однако, чтобы придумать будущее, нужно на что-то опираться – черпать откуда-то материал для этой фантазии. И, как правило, в деле конструирования картинки своего будущего мы опираемся на прежний опыт.

Если, например, в отношениях с каким-то человеком мы достигли успеха и взаимопонимания, то рассчитываем, что такими же эти отношения будут и впредь, что отнюдь не факт.

Если в отношениях с кем-то другим у нас были ссоры и недопонимание, то мы ожидаем от него новых неприятностей, к ним готовимся и сами их, таким образом, очень часто провоцируем.Нам это всё кажется очень логичным…

Кто сам считает себя несчастным, тот становится несчастным.

Но как быть в тех случаях, когда у нас нет прошлого опыта, связанного с тем или иным событием? Или он есть, но противоречивый – и то было, и другое было, а как сейчас будет – непонятно.

Тут психика начинает не справляться с нагрузками, нервы не выдерживают, и мы хватаемся за любую соломинку – авось звёзды не врут и карты правду говорят.

Причём одна часть сознания подсказывает нам ошибочность подобной веры в сверхъестественное, а другая его часть, напротив, верит во всю эту околесицу как на духу. И чем сложнее ситуация, чем больше неопределённость, тем доверчивее мы становимся.

Осталось добавить сюда тот факт, что наше сознание отличается невероятной пристрастностью. В сотнях научных экспериментов было показано и доказано: мы всегда с готовностью принимаем факты, которые подтверждают нашу теорию, и с тем же рвением не замечаем, игнорируем, «вытесняем» из своей картины мира те факты, которые противоречат принятой нами на вооружение теории.

Я всегда знала, что живые несут вздор; но это не идёт ни в какое сравнение со вздором, который несут покойники.

Поэтому нет ничего странного в том, что иногда какие-то прогнозы кажутся нам необычайно достоверными, а некие паранормальные явления – вполне и даже очень реальными. Это особенности нашей психики, на которых обустроилась целая индустрия цыганщины, магии, заговорщиков духов и прочих волшебников.

Когда я начинал свою врачебную практику, «порчи» и «сглазы» носили буквально эпидемический характер. Одна из моих научных работ посвящалась именно этому феномену и носила название «Псевдобредовые расстройства».

Люди, не привыкшие объяснять свои психологические состояния психологическими же терминами, искренне верили в то, что стали жертвами того или иного «экстрасенсорного воздействия».

К счастью, сейчас нам уже не так сильно «угрожают» мистические силы, подконтрольные «белым» и «чёрным» магам. Повышение общего уровня психологической культуры смогло приостановить эту эпидемию.

Но какой-то страх в обществе, конечно, ещё остаётся. Как относиться ко всему этому? Я бы предложил относиться с юмором.

Да, наша психика способна на такие фокусы – верить в невероятное и напрочь отрицать очевидное. Мы любим перекладывать ответственность за свою жизнь на внешние силы, мы совершенно не терпим отсутствие определённости.

Но на самом деле такая политика попросту опасна. Перекладывая ответственность за свою жизнь на паранормальные явления, мы делаем свою жизнь паранормальной.

Никто не становится хорошим человеком случайно.