Андрей Курпатов - Не надо пофигизма [litres]

С другой стороны, и каждый дурак может ходить с таким знаменем – мол, я сделал великое, падайте ниц и восхищайтесь! Вот почему я и говорю, что бизнесу так важны люди, уже продемонстрировавшие то, что они способны делать работающие и зарабатывающие вещи.

Впрочем, гению-то откуда знать, что получилось гениально? У любого гения практически есть и весьма проходные работы. Даже он от таких ошибок не застрахован, что уж говорить о людях, которые ещё статуса «гения» не заслужили?

И всё-таки профессионалу необходима эта внутренняя убеждённость в том, что он создаёт нечто ценное, стоящее. Потому что он единственный, кто лучше всего понимает в контенте из числа причастных к данному продукту лиц.

Если его концепция, подход, решение не выстрелит в этот раз – ничего страшного, пробуем ещё. Учтём ошибки, модифицируем подход и снова идём в пром. Таков сейчас рынок.

Если же поддаться растерянности, самоедству, если думать, что другие в любом случае сделают лучше тебя, – успеха точно не видать.

Такой человек становится чрезвычайно зависим от того, что скажут другие по поводу его работы, от их оценки. И у него, конечно, возникает паника, а в итоге – вся деятельность парализована.

Сильный характер ценнее, чем выдающийся талант. В подавляющем большинстве случаев гениальные люди получили свой талант как дар свыше, но характер, в отличие от таланта, не даётся человеку при рождении.

Да, человек, создающий любой интеллектуальный продукт, всегда должен помнить, что работает для людей, что у него есть аудитория. Он должен изучать её, разбираться в её вкусах, понимать, что и почему этим людям нравится.

Но при этом господствующие вкусы не должны полностью определять внутреннее содержание того, что он делает, иначе будет получаться лишь «китайский ширпотреб». Конечно, нужны смелые ходы, оригинальные решения, но ни в коем случае не с потолка.

Когда я сам пишу книгу, я всегда понимаю: эта – для широкой аудитории, а эта – для узкой. Если я пишу для широкой аудитории, я всегда думаю о том, что мой потенциальный читатель уже знает, что его беспокоит, что для него важно.

И хотя я прекрасно понимаю, что будет множество читателей, которым моя книга не понравится, точно будут те, кому она нужна, – мой читатель, которым я очень буду дорожить.

Одна из проблем у пессимистов состоит в том, что они никогда не воодушевляются ни по какому поводу, потому что они считают, что всё равно ничего не получится и они ничего не достигнут. И они правы!

Но у меня есть и книги для узкой аудитории, и именно эти книги я считаю главными в своей жизни. Их коммерческий успех не планировался, а переизданий было мало или не было: «Психософический трактат», «Дневник “Канатного плясуна”», «Психотерапия. Системный поведенческий подход», «Методология мышления».

Здесь я своих читателей и вовсе могу пересчитать по пальцам. Причём я горжусь знакомством с каждым из них, очень дорожу их мнением и люблю их. Они – мои Собеседники, с большой буквы. Они услышали то, что я думаю .

Именно благодаря этим своим работам я знаю, как лечить людей, что писать в своих популярных книгах (которые я тоже считаю очень важными, но по-другому), эти работы – в конечном счёте фундамент, на котором стоит всё остальное, они – то, с чем я готов себя ассоциировать.

Самый драгоценный подарок, который мы можем подарить себе сами, – это обещание прожить нашу подлинную жизнь.

И мне очень забавно читать отзывы умников в Интернете, которые начинают свои посты со слов: «Ну, Курпатов, конечно, ничего своего не создал…»

Конечно, я никогда не буду ориентироваться на образовательный уровень, вкус, ум, а как следствие – мнение этих людей. Потому что, если ориентироваться на них, я и сам скоро окажусь в списке умственно отсталых.

Перфекционизм – это желание сделать всё «идеально», а по сути – это просто невротически завышенные требования человека к самому себе и его страх перед тем, чтобы выпустить продукт на рынок и получить негативную оценку.

Есть несколько фактов, о которых в этой связи имеет смысл помнить:

• во‑первых, «идеального» не существует в природе;

• во‑вторых, всегда можно сделать лучше;

• в‑третьих, ты никогда не знаешь, что на самом деле «лучше», поскольку у каждого всё равно будет своё мнение на этот счёт.

Вместо того чтобы искать ответы на вопросы, мы тратим время на то, чтобы делать вид, что знаем их.

«Джоконда» Леонардо да Винчи – картина замечательная и замечательный пример перфекционизма художника, который писал её годами, но так и не считал законченной.

Да и правда – можно ли назвать «Джоконду» идеальной? Можно ли улучшить этот портрет? И что такое лучше, если одним он нравится таким, какой есть, а другие считают, что он вовсе не так прекрасен, как о нём рассказывают?

Но если всё это можно сказать даже про «Джоконду», то любой перфекционист выглядит, мягко говоря, глуповато.

Всё это не значит, конечно, что надо наплевательски относиться к своей работе.

Нет, я говорю лишь о навязчивом желании человека улучшать, улучшать, улучшать… В целом, в этом желании не было бы ничего дурного, если бы за ним не стояло никакой невротической подоплёки, а она здесь с лёгкостью обнаруживается.

Перфекционизм – это обычный, хотя, как правило, и социально одобряемый, невроз. Все неврозы формируются с какой-то вторичной целью, то есть под ними обязательно есть некая подоплёка.

Прежде всего, перфекционизм позволяет человеку бесконечно долго оттягивать момент завершения работы, а следовательно… и «час Страшного Суда», когда её примутся оценивать.

То есть человек ужасно боится оценки окружающих – что его раскритикуют или не впадут в экстаз, глядя на его творение, а его невроз помогает ему отдалить момент этой «катастрофы».

Каждый раз, когда вы играете беспомощного, вы создаёте зависимость, вы играете в зависимость. Другими словами, мы делаем себя рабами. Особенно если это зависимость от самоуважения. Если вы нуждаетесь в одобрении, похвале, обратной связи от каждого, тогда вы каждого делаете своим судьёй.

Работать с таким перфекционистом – это, может быть, худшее, что можно себе представить. В какой-то момент складывается впечатление, что он просто издевается над тобой, но на самом деле – он просто в ужасе, драматизируя момент предстоящей оценки результатов его работы.