Люкс Альптраум - Притворство [Почему женщины лгут о сексе и какая правда за этим скрывается] [litres]

Но оставим в стороне невинность как средство, помогающее медицинской диагностике. Потому что поднятая нами тема важна не столько с точки зрения физического здоровья, сколько для эмоционального и социального самоощущения человека. Реализация сексуальности возможна только в контакте с другими людьми. Мона Элтахави рассказала мне, как она начинала исследовать свою сексуальность. «Я будто разбирала по частям башню из слоновой кости, в которую сама себя заключила из-за того, что мне заповедали блюсти так называемую чистоту». Каждое новое событие, новая встреча, новый опыт вносил свой вклад в сокрушение этой башни, освобождал из заточения. Но момент дефлорации по-прежнему имел для нее наибольшее значение. Она считала, что это может перевернуть всю ее жизнь. «Когда у нас с моим партнером наконец случился вагинальный секс, мне действительно показалось, что произошло нечто особенное, – вспоминает Мона. – Мы к этому готовились. Семь или восемь месяцев я ждала, пока не почувствовала, что пора. Я понимала, что это значимая веха. Столь долгое ожидание показывает, насколько важным все это было для меня».

= Реализация сексуальности возможна только в контакте с другими людьми

Такой ажиотаж отчасти вызван давлением социума. Интимная близость с другим человеком имеет ценность, потому что нам сказали, что она ценна. Сама Элтахави соглашается, что половой акт показался ей столь судьбоносным событием прежде всего потому, что он таким представляется окружающим. Но не всем: не каждый считает, что секс способен перевернуть судьбу, не все считают его важной и желанной составляющей жизни. Есть асексуальные личности, которые спокойно живут всю жизнь без всякого интима. Считать их «недоразвитыми» или «незрелыми» – значит недооценивать широту и разнообразие мира. Но даже и те, для кого секс имеет большое значение, не должны видеть эту сферу жизни в черно-белых красках. Разделяя все, что случается с вами, на приемлемое и неприемлемое, вы предельно ограничиваете себя.

Лина Чен, художница и активистка, студентка Гарварда, организовавшая конференцию на тему «Переоценка девственности», рассказывает: «Повзрослев и оглянувшись на свою подростковую жизнь, я поняла, что [мой первый половой акт] был важным шагом на пути сексуального развития, но я придавала ему чересчур большое значение. А ведь это было всего лишь одной остановкой на очень большом пути. Очень трудно думать о том, что тебе предстоит долгая и сложная дорога, когда фиксируешься на одном-единственном событии, именуемом потерей девственности».

Хорошо бы создать такую систему ценностей, в которой, с одной стороны, отношение к первому опыту близости будет бережным и достойным, позволяющим сохранить восторг от новых открытий, а с другой – добавится немного гибкости, помогающей человеку самому решить, что для него значимо и что «считается». Шехтер, например, полагает, что было бы больше пользы от обсуждения разных «вех сексуального развития», а концентрироваться на узкой и конкретной «утрате невинности» не стоит. Дефлорация может считаться важным этапом в жизни девушки, но не менее важным окажется и первый оргазм (полученный с партнером или без), в первый раз достигнутое глубокое удовольствие от интимной близости или первый совместный опыт с человеком, которого вы действительно сильно любите. Ну, или первая ночь со случайным партнером. Или первый эксперимент с какой-то особой сексуальной практикой. Чен в разговоре со мной подчеркивает, что «в сексе можно многое пробовать, и существует множество вещей, которым еще не придуманы четкие определения. Взаимная мастурбация, ласки и массаж, сексуальные игры с применением вибраторов и разных приспособлений, связывание и прочие «штучки» – все это очень разнообразит палитру ощущений и помогает исследовать собственную сексуальность. Что было бы, если каждому новому эксперименту мы придавали бы такой же вес, как первому вагинальному сексу?»

Не исключено, что нам вообще не стоит так замыкаться на всех этих «инициациях», а сконцентрироваться на тех моментах, которые дарят самые фееричные ощущения или помогают познать себя и свою сексуальность. Она может быть очень разнообразной и многогранной. То, как мы воспринимаем и описываем свой опыт, способно многое открыть нам в нас самих и в окружающей реальности.

До середины XX века о «мужской невинности» никто особо не говорил [36] Как вообще появилось понятие «девственник» и почему быстро ушло в небытие? Шехтер предполагает, что его ввел в обиход писатель Филипп Рот. А Бланк добавляет, что распространение гормональных контрацептивов сделало воздержание неактуальным, так что концепция девственности стала размываться в том числе и в половом отношении. – Прим. автора . . Девственность как термин применялась преимущественно к женщинам. Мужчины, правда, могли хранить целибат. И все же два этих понятия нельзя приравнять друг к другу: обет целибата предполагал воздержание от секса, даже если берущий на себя это обязательство мужчина когда-то состоял в интимных отношениях. Этот обет можно было принять, а через какое-то время от него отказаться. В отличие от девственности целибат никогда не определял достоинство личности. Это было скорее формой поведения, а не определенной поворотной точкой, меняющей судьбу человека. Хотя для характеристики человека очень полезно знать, какие он берет на себя обязательства. Странно, что это слово вышло из употребления, в то время как понятие девственности перешагнуло рамки пола. Возможно, на его социальное долгожительство повлияло то, что с его помощью можно было регламентировать жизнь женщины, контролировать ее тело и поступки.

Ханна Бланк заявила в разговоре со мной, что девственность – это лишь малая часть комплексного представления о «нормальной» сексуальности. «Но при этом она тесно связана со всеми другими составляющими этого мифа», – считает эксперт. То, как мы судим о женской чистоте, напрямую соотносится с нашими представлениями «о наслаждении, о взаимном согласии в сексе, о привлекательности, о том, какие практики «считаются» или «не считаются» сексом, какие допустимы или недопустимы». Неудобная правда состоит в том, что стереотипам непорочности уделяют особое внимание те, кто ассоциирует девственность преимущественно с физиологическими явлениями (на самом деле это фикция). Именно такие мифы оказываются по сути своей глубоко «антиженскими».

Конечно, лишь американки не особо сталкиваются с самыми неприятными последствиями культа непорочности. Вряд ли государство санкционирует всеобщее тестирование на девственность или операции на гениталиях, призванные уменьшить получаемое женщиной удовольствие от интимного общения. Кроме того, несмотря на огромные усилия, предпринимаемые консервативными и религиозными пропагандистами, статистика показывает, что большинство людей не согласны воздерживаться от секса до брака. Так почему же мы продолжаем оперировать многочисленными женоненавистническими понятиями? Мы все еще верим, что девственность (или ее потеря) определяет те или иные человеческие характеристики. Мы все еще убеждены, что в женском организме есть физиологический признак, с помощью которого можно что-то «доказать». Мы все еще считаем, что девственность реальна – и поскольку мы в это верим, то оказываемся в непростой ситуации.