Патрисия Эванс - Не бьет, просто обижает [Как распознать абьюзера, остановить вербальную агрессию и выбраться из токсичных отношений] [litres]

– Ладно, буду ездить на своей машине, если ты думаешь, что нормально оставить «Додж» на стоянке в аэропорту.

Люк недоверчиво смотрит на нее и говорит:

– Совершенно нормально. Стоянка же охраняется.

В это мгновение Лее хочется напомнить Люку, что он сам когда-то первым заговорил о том, что не хочет оставлять машину на стоянке на неделю, но она сдерживается. Похоже, он не помнит предыдущий их разговор, и она начинает сомневаться, действительно ли слышала то, что, как ей показалось, он говорил.

Лея расстроена, но думает, что не должна испытывать такие чувства. В конце концов Люк просто забыл о первом разговоре про машину, так что нужно смириться с этим. «Может, я действительно слишком чувствительная», – думает она. Позже у нее возникает сильное желание сбежать куда-нибудь подальше. Жизнь кажется такой сложной.

Такой разговор не состоялся бы, если бы рядом присутствовал кто-то еще.

Лея пострадала от многих последствий вербальной агрессии:

1. Обеспокоилась тем, что не так счастлива, как должна была быть.

2. Пришла к мнению (интернализация), которое часто высказывал ей агрессор, – что она слишком чувствительная.

3. Усомнилась в собственном восприятии и своих воспоминаниях о первом разговоре.

4. Ей захотелось сбежать.

Все женщины, с которыми я общалась, пытались понять, почему в отношениях им так трудно дается общение.

У Мэй и Мэла трое детей. Двое уехали учиться в колледж. Внешне их брак кажется благополучным. Но Мэл постепенно становится все более агрессивным.

Мэй описала следующую ситуацию:

Мэл позвонил и сказал, что хочет поговорить с дочерью. Я ответила, что она в душе, и спросила, не перезвонит ли он позже. Он ответил «да» и добавил:

– Она звонила насчет стерео. Передай ей, что я не знаю, в чем проблема.

Я сказала:

– Хорошо, передам.

Но затем он добавил:

– Нет, я позвоню позже, или пусть она мне позвонит.

Я сказала: «Ладно», взяла карандаш и спросила:

– Какое сообщение мне записать для нее?

Тут он набросился на меня в неподдельном гневе:

– Я не просил тебя ничего записывать!

Мне стало очень обидно и больно. [Определенный признак вербальной агрессии.] В то же время я пыталась понять, почему у меня сложилось впечатление, будто он попросил меня что-то записать. У нас в доме мы постоянно пишем друг другу записки. Все эти мысли и чувства овладели мной разом. Я едва могла говорить; произнесла:

– Я скажу ей, что ты звонил. Пока, – и повесила трубку.

Я продолжала думать: «Если бы я не спросила, что нужно записать, тогда не чувствовала бы себя так плохо?» У меня почему-то возникло ощущение, что я у него в долгу. Я сказала себе, что это неправильно. Но чувствовала себя так, будто умираю. [Еще один явный признак вербальной агрессии.] Я подумала: раз мне не удается нормально общаться с собственным мужем, как я могу общаться с остальным миром? А я еще собираюсь вернуться на работу.

Такой разговор не состоялся бы, если бы рядом был кто-то еще.

Хотя Кора, Лея и Мэй пытались обсудить эти и другие болезненные инциденты со своими мужьями, им всегда отказывали, принижали их, обвиняли или переводили разговор на другую тему. (См. часть II, глава VIII.)

Жертва, не осознающая враждебности партнера, может полагать, что он просто смотрит на мир иначе, чем она.

В вербально агрессивных отношениях отказ абьюзера обсуждать ситуацию, отрицание происшедшего и его намеки на то, что жертва сказала «что-то не то», подрывают душевное равновесие женщины. Пока женщина считает, что абьюзер честен и искренен с ней, она остается жертвой вербальной агрессии. Пока рядом нет никого, кто мог бы уверить ее в реальности происходящего, она может сомневаться в себе, боясь сказать или сделать что-то неправильно, предпринять решительные шаги, или беспокоиться о том, что с ней что-то не так. Жертва, не осознающая враждебности партнера, может полагать, что он просто смотрит на мир иначе, чем она .

Перечисленные в начале этой главы эффекты вербальной агрессии влияют на разум и поведение жертвы. Они порождают некоторые убеждения относительно ее самой и ее отношений. И хотя женщины, с которыми я общалась, не всегда могли точно описать эти убеждения, они бывали настолько прочно укоренены, что жертвам казалось, будто это и есть реальность, а не их отношение к реальности. Большинство женщин придерживались одного или нескольких таких убеждений, пока не осознавали, что находятся в вербально агрессивных отношениях.

Женщина была убеждена , что если она будет лучше выражать свои мысли и объяснять, что хочет, то ее партнер не будет сердиться на ее вопросы или мысли.

Женщина была убеждена , что если бы у нее не было проблем с восприятием, то она не видела бы многие вещи «неправильно», как ей это говорили.

Женщина была убеждена , что если бы она не была неадекватной в некоторых отношениях («понимает неправильно и поднимает шум из-за ерунды»), то не испытывала бы такой боли и разочарования.

Женщина была убеждена , что если она проявляет искренность и заботу, то мужчина, утверждающий, что любит ее, тоже должен проявлять искренность и заботу.

Женщина была убеждена , что ее партнер ведет себя одинаково как с ней, так и с коллегами по работе и друзьями, и что если они не жалуются на него, то, должно быть, что-то не так с ней.

Женщина была убеждена , что она напрасно страдает из-за какого-то недостатка или изъяна. Этот недостаток или изъян четко не формулировался, но порождал ощущение неадекватности из-за многочисленных обвинений.

Любопытно, что когда вербальный агрессор обвиняет партнера, то часто тем самым описывает себя самого. Одна из женщин цитировала следующие обвинения: «Ты все воспринимаешь слишком серьезно. Делаешь слишком поспешные выводы. И ты все видишь в самом худшем свете».

В действительности же жертвы вербальных агрессоров часто преуменьшали серьезность собственных страданий и медлили с выводами. Они почти все смотрели в будущее с надеждой и ожидали лучшего, то есть видели все в наилучшем свете.

Женщина была убеждена , как только партнер поймет, что его вспышки гнева или саркастические замечания ранят ее, он остановится. Она убеждала себя в том, что просто не нашла способа объяснить ему, как сильно ее задевают его слова.

Женщина была убеждена , что партнер ведет себя так, как остальные мужчины, и она просто не может понять его так, как другие женщины понимают своих партнеров-мужчин.

Пока жертва не понимает динамики отношений, она не знает, что делать и что с ней происходит.