Протоиерей Александр Никольский - Как быть счастливым в браке. Вопросы и ответы

— Если дома можно проводить реабилитацию ребенка, если это не касается особых тренажеров, особенностей диагноза ребенка, то лучше дома. Часто бывает, что если поставить себе такую задачу, то можно организовать подходящую для ребенка среду, занятия в домашних условиях. Но это технически сложнее. В больнице персонал берет на себя технологическую цепочку. Но знаю один случай, когда мама учила ребенка с синдромом Дауна в специализированной клинике для даунов. А потом они перешли в коррекционный центр, где у детей были разные нарушения. И оказалось, что ребенок там лучше развивается. Когда слышим, что только в интернате, больнице могут помочь, тогда берется во внимание только чисто физический порок человека, но человек — это не только плоть, но и дух. А как раз в интернате ребенок будет духовно развиваться хуже. Не надо ребенка лишать семьи. В интернате, может быть, что-то сделают лучше для его физического здоровья (и то не факт). Но некоторые опытные врачи говорят, что именно в семье будет больше помощи у больного ребенка.

И главное — Причастия, Исповеди в интернате нет! Или не всегда есть возможность приступить к таинствам. Бог дал эту ситуацию, и от Него все зависит. Причастие — важнейший фактор духовного и физического здоровья. Частое Причастие будет способствовать развитию и спасению как души, так и тела. Очень важно причащаться не только ребенку, но и родителям. Православной маме легче вести духовную жизнь в семье, а от ее внутреннего состояния во многом зависит состояние ее ребенка.

— А если родители не причащаются сами, не причащают своего особого ребенка?

— Ребенок может вырасти эгоистом, даже если физически ему помогут встать на ноги. Но если родители ребенка любят, то имеют шанс воцерковиться через переживание о своем больном ребенке.

Был один случай. У молодой мамы родился ребенок-инвалид. Знакомая, у которой тоже рос мальчик с ДЦП, стала рекомендовать врачей, центры. Причем у нее, можно сказать, был успешный опыт лечения. Когда сын был маленький, врачи говорили: «Да бросьте вы его, он же будет никакой, как трава, так и будет все время лежать». Знакомая за 20 лет сына на ноги поставила, хотя походка и речь нарушены, однако он ходит, говорит, в институте учится. И она рекомендовала молодой маме больницы, санатории с длительным курсом лечения. А молодой маме духовник не советовал надолго из семьи отлучаться, так как дома муж и еще другие маленькие дети. И молодая мама, в очередной раз отказываясь от поездки, сказала, что такой у них вектор — лечение ребенка совмещать с другими членами семьи. На что знакомая, помолчав, ответила: «Кто бы мне это сказал 20 лет назад». Говорит — муж ушел, а ребенок, которого она поставила на ноги, так и привык, что все ему и все ради него…

— Родным ребенка-инвалида сложно воспринимать реакцию окружающих — жалость, грубость, ограждение своих здоровых детей от их ребенка, — почему?

— Это гордость. Им надо радоваться, принимая от людей внимание, помощь. Не комплексовать. Не надо мешать людям спасаться через помощь тебе. Но и не надо паразитировать, искусственно выжимать слезу из окружающих. Да, у нас такой ребенок. В советское время показывали ребенка-инвалида с ДЦП, который научился работать на компьютере. Мне очень запомнился такой кадр из этой передачи. Папа — военный, капитан военно-морского флота, мужественный, серьезный человек, стоит в форме, на фоне кораблей, и говорит: «Я горжусь своим сыном!» И его глаза светятся от радости. А у сына были такие серьезные нарушения здоровья, что он мог научиться нажимать кнопки на компьютере только карандашом, зажатым в зубах. Раньше было правило — в санатории и дома отдыха путевки детям с синдромом Дауна не выписывать. Это неправильно, но на это не надо обращать внимания. Мир комплексует, не понимает. Но мы-то люди верующие, мы не будем осуждать, а будем жалеть комплексующий мир.

Принято считать, что больной ребенок — с ДЦП, аутизмом, генетическим синдромом — тяжелое испытание для любой семьи. Это так, но в первую очередь испытание связано с тем, что вместе с особым ребенком в дом входит и искушение. Искушение, попускаемое Господом, видимо, для того, чтобы показать нам самим действительную степень нашей веры…

Первый порыв, возникающий у матери, — сделать все, чтобы «поднять на ноги» свое дитя. Поначалу не верится, что ЭТО с ним может быть навсегда, не верится, что ЭТО может быть во благо. Хочется, чтобы ЭТОГО поскорее не стало. Слишком много берем на себя, слишком верим в свои силы. «Мы будем бороться!», «Мы сделаем все возможное!», «Мы поднимем всех врачей!» — слышишь чаще всего от мам малышей, столкнувшихся со страшным диагнозом. Господь при таком раскладе — в лучшем случае добрый дедушка, который не может не откликнуться оперативно на мольбы от нас, таких хороших и таких несчастных, и скоренько пошлет чаду исцеление.

Привычка думать о себе как о хорошей и несчастной укореняется быстро. И мир нам очень в этом «помогает». «С такой матерью ребенок все преодолеет!» — восхищаются окружающие. Особенно те, кто не «в теме» и даже не подозревают, что ЭТО преодолеть порой невозможно. Но мы с готовностью впитываем этот яд, эти сладкие слова «с такой матерью…». А не с Богом. А несчастны мы оттого, что наше желание все никак не исполняется. Начинают появляться вопросы вроде «И где справедливость?», «Куда смотрит Бог?», «Почему мне, а не другим?». Самое распространенное «почему?» — почему пьяницам и распутникам Бог дает здоровых детей, а нам… Но может появиться и ожесточение именно против верующих людей — им-то, дескать, легко верить в доброго Боженьку, у них же нет такого ребенка.

И Бога в нашем сознании постепенно заслоняет божок — больной ребенок… Все ресурсы семьи — ему. И внимание, и душевные силы, и деньги на дорогостоящие курсы реабилитации. Опять же, под одобрение мира. Мать, положившая жизнь, чтобы поднять на ноги больного ребенка, вызывает всеобщее одобрение. Казалось, что в этом плохого?

И тут уместно вспомнить — в чем смысл и цель жизни христианина? Достичь Царствия Божия. Является ли наличие в семье здорового/ходячего/говорящего ребенка непременным условием стяжания Царствия Небесного? Так ли достойна похвалы христианка, положившая голову на алтарь исцеления своего ребенка? Казалось бы, нет большего подвига, чем положить жизнь «за други своя», но тот ли это случай? Стоит ли упорно стремиться исправить то, что Господь создал ТАКИМ? Тем более что по ходу борьбы неизбежно жертвовать проходится не только собой, но и вовлекать в это близких — мужа, других детей, родителей.