Бессел ван дер Колк - Тело помнит все [Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть]

Хотя человеческий контакт и синхронизация с другими людьми способствуют физиологической саморегуляции, перспектива близости зачастую провоцирует у таких пациентов боязнь того, что им причинят вред, предадут или бросят их. Важную роль в этом играет чувство стыда: «Как только ты узнаешь меня получше, то тут же поймешь, насколько я презренный и отвратительный, и тут же меня бросишь». Неразрешенная травма способна нанести тяжелейший удар по отношениям. Если у человека до сих пор разбито сердце, так как ему навредил тот, кого он любил, то он с большой вероятностью будет зациклен на том, чтобы не допустить этого снова, и будет бояться открыться перед кем-то новым. Более того, он может неосознанно попытаться навредить этому человеку, прежде чем тот навредит ему.

Это создает серьезную проблему для исцеления. Осознав, что посттравматические реакции родились из его попыток спасти свою жизнь, человек может набраться смелости, чтобы принять свою внутреннюю музыку (или какофонию), однако ему понадобится в этом помощь. Ему нужно найти кого-то, кому он может доверить себя сопровождать на этом пути, кого-то, кто разделит его чувства и поможет прислушаться к неприятным сигналам его эмоционального мозга. Ему нужен проводник, который не побоится его ужаса и сможет сдержать его самый страшный гнев, кто-то, кто позаботится о его целостности, пока он изучает обрывочные воспоминания, которые он так долго держал от себя в секрете. Большинству пережившим травму людей нужна для этого какая-то опора, а также серьезная подготовка.

Процесс подготовки компетентного психотерапевта включает обучение последствиям травмы, жестокого и пренебрежительного обращения, а также освоение ряда методик, способных помочь 1) стабилизировать и успокоить пациентов, 2) избавиться от травматических воспоминаний и повторных переживаний, а также 3) восстановить связь пациентов с их друзьями и близкими. В идеале у психотерапевта также должен быть опыт получения практикуемой им терапии.

Хотя психотерапевту рассказывать подробности о своих собственных личных проблемах было бы некорректно и неэтично, совершенно уместно поинтересоваться у него, каким именно терапевтическим методам он был обучен, где он прошел обучение, а также принесла ли ему самому пользу предлагаемая вам терапия.

Не существует какого-то универсального метода лечения психологической травмы, и если кто-то верит, что предлагаемый им метод является единственным решением вашей проблемы, то перед вами, вероятно, идеолог, а не человек, заинтересованный в том, чтобы вам помочь. Ни один психотерапевт не может быть знаком со всеми эффективными способами лечения, и он должен быть не против того, чтобы вы пробовали и другие варианты. Кроме того, он должен быть готов учиться у вас. Пол, этническая принадлежность и личное прошлое имеют значение только тогда, когда они могут помешать тому, чтобы помочь пациенту чувствовать себя защищенным и понятым.

Комфортно ли вам с этим терапевтом? Как вам кажется, комфортно ли ему в своей собственной шкуре? Комфортно ли рядом с вами? Чувство защищенности – обязательное условие, чтобы встретиться лицом к лицу со своими страхами и тревогами.

Рядом со строгим, склонным осуждать, нервным или грубым человеком вы можете почувствовать себя напуганным, брошенным или униженным, и это никак не поможет вам справиться со своим травматическим стрессом. Временами старые чувства могут всколыхнуться, если вам покажется, что ваш психотерапевт напоминает человека из вашего прошлого, который причинил вам вред. Остается только надеяться, что вы сможете совместно с этим справиться, так как, согласно моему опыту, глубокие положительные эмоции по отношению к психотерапевту являются обязательным условием выздоровления. Кроме того, я считаю, что невозможно вырасти над собой и измениться, не чувствуя при этом, что ты оказываешь какое-то влияние на лечащего тебя человека.

Самый главный вопрос следующий: кажется ли вам, что вашему психотерапевту интересно узнать, кто вы такой и что вам, а не какому-то типовому «пациенту с ПТСР», нужно? Являетесь ли вы для него лишь перечнем симптомов из какого-то диагностического опросника или же ваш психотерапевт стремится постичь природу ваших действий и мыслей? Терапия подразумевает сотрудничество – совместное изучение вашего «Я».

Пациенты, пережившие в детстве насилие со стороны родителей или других опекавших их взрослых, зачастую ни с кем не чувствуют себя в безопасности. Я частенько спрашиваю у своих пациентов, могут ли они вспомнить хоть одного человека, с которым они в детстве чувствовали себя защищенными.

Многие из них крепко держатся за воспоминания про некого учителя, соседа, владельца магазинчика, тренера или проповедника, показавшего, что ему не все равно, и эти воспоминания зачастую становятся отправной точкой в обучении доверию людям. Мы не безнадежный вид. Работа с психологической травмой больше связана с воспоминаниями о том, как мы выжили, чем с нашими дефектами.

Я также прошу своих пациентов представить, какими они были, когда только появились на свет – были ли они милыми и энергичными. Все они полагают, что были, и более-менее представляют, какими они, должно быть, были до перенесенной травмы.

Некоторые люди не помнят никого, с кем чувствовали бы себя защищенными. Для таких пациентов взаимодействие с лошадьми или собаками может быть куда безопаснее, чем общение с другими людьми. Этот принцип в настоящий момент весьма эффективно применяется во многих лечебных программах, в том числе в тюрьмах, программах реабилитации и при лечении ветеранов. Дженнифер, одна из первых выпускников центра «Ван дер Колк» (23), которая пришла в эту программу неконтролируемой, безмолвной четырнадцатилетней девочкой, на выпускном сказала, что важным первым шагом для нее стало то, что ей доверили ухаживать за лошадью. Растущая привязанность к лошади помогла ей почувствовать себя достаточно защищенной, чтобы начать взаимодействовать с персоналом центра, а затем сосредоточиться на учебе, сдать выпускные экзамены и поступить в колледж (24).

С момента нашего рождения наши отношения выражаются в виде отзывчивых лиц, жестов и прикосновений. Как мы видели в седьмой главе, так зарождается привязанность. Психологическая травма приводит к нарушению физической синхронности: если зайти в зал ожидания клиники по лечению ПТСР, то сразу же можно отличить пациентов от персонала по их застывшим лицам и обмякшим (но при этом одновременно и возбужденным) телам. К сожалению, многие психотерапевты не обращают внимания на эти сигналы и сосредотачиваются лишь на словах своих пациентов.