Бессел ван дер Колк - Тело помнит все [Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть]

Одна из моих пациенток, студентка колледжа, в детстве подвергавшаяся жестокому насилию, записалась на эту программу. Когда я впервые с ней встретился, она была поникшей, подавленной и чрезмерно уступчивой. Три месяца спустя, на выпускной церемонии по завершению программы, она успешно отбила атаку огромного мужчины, которого она повалила на пол (он был защищен от ее ударов специальным костюмом из толстого материала), и, стоя к нему лицом в боевой стойке, спокойно и громко кричала «Нет!»

Вскоре после этого она как-то возвращалась после полуночи домой из библиотеки, как вдруг из кустов выпрыгнули трое мужчин со словами: «Гони бабки, сука!» Позже она рассказала мне, что приняла ту же боевую стойку и крикнула в ответ: «Ладно, ребят. Я ждала этого момента. Кто первый?» Они убежали. Сжавшийся и боящийся оглянуться по сторонам человек становится легкой добычей для чужой жестокости, но когда он всем своим видом дает понять, что с ним шутки плохи, его вряд ли станут доставать.

Люди не могут оставить травмирующие события позади, пока не признают случившегося с ними и не начнут распознавать невидимых демонов, с которыми им приходится бороться. Традиционная психотерапия главным образом сосредоточена на построении истории, которая объясняет, почему человек чувствует себя именно так, или как выразился в 1914 году Зигмунд Фрейд в работе под названием «Воспоминание, повторение и проработка» (32): «Так как пациент переживает [травму], словно она происходит в настоящий момент, наша первостепенная задача в рамках лечения – помочь ему осознать, что она произошла в прошлом». Рассказать случившуюся историю важно; без истории воспоминания застывают во времени, а без воспоминаний невозможно представить, что все может быть иначе. Вместе с тем, как мы видели в четвертой части, пересказ истории о случившемся вовсе не гарантирует, что травматическим воспоминаниям будет положен конец.

Тому есть своя причина. Когда люди вспоминают какое-то рядовое событие, они одновременно не переживают физические ощущения, эмоции, зрительные образы, запахи или звуки, связанные с этим событием. Когда же люди полностью вспоминают свою травму, они заново ее «переживают»: их захватывают сенсорные или эмоциональные элементы прошлого. Снимки мозга Стена и Уте Лоуренс – жертв автомобильной аварии, про которых рассказывалось в четвертой главе, – демонстрируют, как это происходит.

Когда Стен вспоминал эту ужасную аварию, в его мозге отключались два важных участка: область, отвечающая за восприятие времени, благодаря которой человек понимает, что «это было тогда, но сейчас я в безопасности», и другой участок, который интегрирует образы, звуки и ощущения, связанные с травмой, в единую связную историю. Когда эти области мозга отключаются, человек больше не воспринимает событие как историю, у которой есть начало, середина и конец, – оно превращается для него в обрывки ощущений, образов и эмоций.

Чтобы успешно «переварить» психологическую травму, эти участки мозга должны быть активны. В случае Стена десенсибилизация и переработка движением глаз (ДПДГ) помогли ему мысленно обратиться к воспоминаниям об аварии, не давая им собой овладеть. Когда участки мозга, отсутствие активности которых приводит к появлению ярких болезненных воспоминаний, удается поддерживать в активном состоянии, когда человек вспоминает о случившемся, то это позволяет ему интегрировать свои травматические воспоминания в картину прошлого.

Диссоциация Уте (как вы помните, она полностью отключилась) усложнила лечение иным образом. Ни одна из структур мозга, необходимая для взаимодействия в настоящем, у нее не была активна, так что разобраться с травмой было попросту невозможно. Невозможно интегрировать травматические воспоминания в прошлое и разрешить психологическую травму, если мозг не реагирует. Чтобы она могла разобраться со своими симптомами ПТСР, ей нужно было помочь расширить ее окно терпимости.

Гипноз был самым распространенным методом лечения психологической травмы с конца 1800-х годов, времен Пьера Жане и Зигмунда Фрейда, вплоть до второй половины двадцатого века. На YouTube вы по-прежнему можете посмотреть документальный фильм «Да будет свет» великого голливудского режиссера Джона Хьюстона, в котором показано, как с помощью гипноза лечили «военный невроз». Гипноз попал в немилость в начале 1990-х годов, и в последние годы не было исследований его эффективности в лечении ПТСР. Вместе с тем гипноз способен вызвать состояние относительного спокойствия, в котором пациент может спокойно наблюдать за своими травматическими переживаниями, не поддаваясь им. Так как эта способность является критически важным фактором в интеграции травматических воспоминаний, то вполне вероятно, что в ближайшем будущем нас ждет возвращение гипноза в той или иной форме.

В процессе подготовки большинство психологов обучают когнитивно-поведенческой психотерапии. КПП была изначально разработана для лечения фобий, таких как боязнь пауков, самолетов или высоты, чтобы помочь пациентам сопоставить свои иррациональные страхи с безобидной реальностью. Чтобы постепенно понизить восприимчивость пациентов к своим иррациональным страхам, им показывают картинки с изображением того, что они боятся больше всего («образное воздействие»), либо помещают их в реальные (но на самом деле безопасные) ситуации, провоцирующие тревогу («реальное воздействие»), либо же им показывают виртуальные, смоделированные на компьютере сцены – например, в случае ПТСР у ветеранов боевых действий бои на улицах Эль-Фаллуджа.

Идея когнитивно-поведенческий психотерапии заключается в том, что повторяющееся воздействие триггеров без каких-либо негативных последствий постепенно уменьшает восприимчивость к ним пациентов. Неприятные воспоминания начинают ассоциироваться с «корректирующей» информацией о том, что им ничего не угрожает (33).

КПП также пытается помочь пациентам справиться с их склонностью избегать свою проблему, например, когда они говорят: «Я не хочу об этом говорить» (34). Это звучит просто, однако, как мы с вами уже видели, повторное переживание травмы активирует тревожную систему мозга, выводя из строя важнейшие участки мозга, необходимые, чтобы интегрировать прошлое, таким образом, фактическое разрешение травмы становится маловероятным.

Метод продолжительного воздействия был изучен более подробно, чем все остальные методики лечения ПТСР. Пациентов просят «сосредоточиться на связанном с травмой материале и… не отвлекаться на другие мысли и занятия» (35). Исследования показали, что для снижения уровня тревоги требуется до ста минут интенсивного воздействия триггеров (36). Этот метод иногда помогает справиться со страхами и тревожностью, однако его эффективность в борьбе с чувством вины и другими сложными эмоциями доказана не была (37).