Анна Кирьянова - Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Если ешь чье-то угощение, утоляешь голод – почему бы не похвалить? Не сказать «спасибо!». Это же так просто. И честно. И вообще – приятно посмотреть. Все довольны.

Кто благодарит за маленький кусочек – тот получит большой. Кто хвалит угощение – того непременно еще угостят.

А не хочешь есть – проходи мимо, так ведь? И никто ни на кого не в обиде. Это так просто понять. Но не все могут…

Она боролась за Францию и защищала интересы короля, который ее потом предал. И Жанну сожгли – дескать, она ведьма.

А была еще одна Жанна. Жанна Фландрская. В Средние века насчет имен особо не заморачивались: мужа Жанны Фландрской звали Жан, маму – Жанна, сына – Жан, а дочь тоже Жанной назвали. Чтобы особо голову не ломать. А вот настоящее имя-звание надо было заслужить самому.

Жанну Фландрскую еще звали Жанной Пламенной. И Бретонской Стервой. Это уж кому как нравится. А все потому, что эта герцогиня смогла защитить себя и свое имущество. Когда напали враги и решили отобрать у нее Бретань, муж был в плену. И Жанне пришлось выбирать: сдаться на милость победителей и все отдать, или защищаться. Она выбрала.

Надела красные сапоги, красные штаны и взяла меч. И начала оборонять свой город, который осадили враги. Детям и женщинам велела разбирать мостовую и подавать камни на крепостную стену. Распределила правильно стрелков. И началась оборона – успешная. Громадное войско захватчиков не могло захватить город.

Жанна в красных штанах ездила на коне по улицам и воодушевляла своих подданных. А потом решила идти на прорыв – силы истощались. Надо было получить подмогу.

Она возглавила войско и пошла на прорыв кольца врага. Настал момент, когда ее бретонцы испугались и побежали обратно. Только Жанна молча пошла навстречу врагам. Одна. Мужчинам стыдно стало и они вернулись в строй.

А потом бретонцы забоялись ползти через земляной вал; другого пути не было. Враг бил их одного за другим, как кроликов. Жанна вышла вперед и сама полезла энергично. Одна. Солдаты вздохнули и тоже полезли. Стыдно как-то: герцогиня лезет, а они сбежать решили…

В общем, она прорвала кольцо врага и вывела свою армию из окружения. Их осталось всего 300 человек. Дошла до Бреста, получила подкрепление, вернулась и наголову разбила вражескую армию.

Вот так дамы Средневековья защищали свое имущество. Они отлично понимали, что сидеть и плакать некогда. А помощь оказывают тем, кому выгодно ее оказать. Кто сам прорвался через кольцо осады.

А мужа она потом выкупила из плена. И прожила почти 80 лет – невиданное дело в те времена.

Так что надо защищаться. И идти на прорыв. Приходится надевать доспехи и красные штаны, если хочешь жить и выжить…

Жаль, портрета Бретонской Стервы не осталось. Тогда не до картин было и не до селфи. Надо было жить и бороться. За свое имущество, за свою семью и за свою жизнь.

Она хорошо боролась. За свое.

А короли о себе пусть сами позаботятся. Такое мое мнение.

Ее рассказали в комментариях на моем Youtube-канале. А я перескажу своими словами.

У одной девушки умер брат Александр. Такая случилась утрата… Они с братом были сильно привязаны друг к другу; брат всегда защищал сестру. И вот девушке, скажем, Жене, снится сон. Видит она любимого брата, а он очень мрачен. Говорит так: «Не ходи на день рождения! Иначе случится то, что я тебе покажу!».

И девушка оказывается во дворе посреди девятиэтажек. Ночь, темно. Она идет; каблучки стучат. А сзади идут два мужика. И идут – догоняют. Приближаются. Они молчат, только дышат страшно. И ускоряют шаг. А потом догоняют Женю и убивают.

Подробности писать не буду, они леденят кровь. Женя в ужасе просыпается, да не совсем: снова видит брата Александра. И он говорит грустно; если, мол, все же так получится, что ты пойдешь на день рождения и окажешься в этом страшном месте, беги скорее в этот подъезд. Видишь дверь? Все двери заперты, а в этом подъезде домофон сломался и дверь отперта. Беги сюда и спасешься!

Женя после этого сна не ходила ни на какие дни рождения. И вообще она не склонна была праздно проводить время. Сон стал стираться из памяти. А потом Женя заехала домой к коллеге по работе. Надо было взять документы. И коллега пригласила ее выпить чаю. Они пили чай и болтали. Уже было довольно поздно. Раньше они почти не общались, а оказалась приятная девушка! Коллега сказала, разливая уж которую чашку чая:

– Знаешь, а у меня ведь сегодня день рождения! Вот так и праздную. Никто даже не вспомнил!

Женя встревожилась и заторопилась домой. Она вышла во двор. Темно. Решила пройти через другой двор, срезать угол. И с ужасом узнала тот двор из сна! Девятиэтажки, каблуки стучат звонко, темнота… А сзади идут два мужика. Сопят и ускоряют шаги. Все ближе и ближе.

Женя была в ужасе. Она вспомнила дверь, которую ей показал брат. И изо всех сил побежала! Забежала в темный подъезд и бегом поднялась на пятый этаж. И спряталась там за мусоропроводом, притаилась.

Форточка была открыта. С улицы все было отлично слышно. В ночной тиши один преследователь говорил другому злобно и нецензурно: куда, мол, делась девушка? Куда эта гадина подевалась? Она же почти в руках у них была, они же ее почти схватили!

Женя так и просидела в подъезде до рассвета, пока люди не стали выходить из квартир на работу.

Так брат спас сестру. А сестра рассказала эту историю о своем спасении скептикам.

Знаете, скептик – это тот, кто побывал в подобной ситуации. Но все отлично объяснил деятельностью мозга. И открытый подъезд со сломанным домофоном, и день рождения, о котором Женя знать не знала, и двух убийц. Не одного, не трех, а двух. Как во сне.

Вот такого скептика можно уважительно выслушать. А тот, кто обвиняет во лжи или просто пишет убогий аргумент: «Чушь!», «Бред!», – тот не скептик. А просто недалекий человек.

Такие истории случаются. Наши умершие нас защищают странным образом. Но не всех.

Тех, кто считает это бредом, конечно, не защищают. Они могут быть совершенно спокойны, такие люди.

в юности болел туберкулезом. Это сейчас туберкулез излечим; а тогда это был смертный приговор. Сенека с мягким юмором описывает, как он плоховато выглядел. Исхудалый, слабый, чахлый, он выкашливал, извините, куски внутренностей. Видимо, легких. Он особо не рассматривал – сил не было.

Сенека был философ-стоик. Он спокойно относился к смерти. И приготовился умереть. Лег и лежит стоически.

А потом он посмотрел на своего папу и переменил решение. Отчаяние и горе отца не поддаются описанию. Отец не мог вынести мысли, что сын умрет. Отец не был стоиком, он был просто любящим родителем. Он не пережил бы потери любимого сына.