Анна Кирьянова - Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Видите ли, наше время, жилище, деньги и даже здоровье принадлежат не только нам, но и нашим близким. Тем, о ком мы обязаны заботиться в первую очередь. И быть добрым – это хорошо. Ровно до тех пор, пока это не вредит вашим близким. Пока вы не раздаете их хлеб, так сказать. И не укладываете их спать на сдвинутые стулья или на коврик у дверей.

Всегда найдется кто-то, кто начнет склонять вас к благотворительности, щедрости, гостеприимству, к самоотречению. Почему бы вам бесплатно не консультировать всех желающих после работы? Или не отдать свое жалованье на поддержание бездомных? Или почку не отдать, у вас же их две! Это благородно. Давайте! А своих положите на стулья. Надо быть добрым!

Надо, конечно. Только для начала подумать надо, кого мы выгоняем из постельки. Чьим имуществом мы распоряжаемся. Проговорили со знакомой, которая нуждалась в утешении из-за личных проблем, три часа – это похвально. Поддержали человека! А то, что ваш ребенок остался без прогулки, а муж – без обеда, это не важно, так ведь? Вы измотались на работе, помогая коллеге выполнить его работу, пришли домой поздно, злой и разбитый, не смогли ни жене внимание уделить, ни с собакой погулять, ни ребенку книжку почитать, – это похвальная самоотверженность. Но за чужой счет. Бесплатно сделали работу для того, кто об этом попросил – тоже прекрасно. Только вы оставили семью без денег. Свою собственную семью.

Так что для начала надо подумать: чьим ресурсом вы так щедро распоряжаетесь? Своим или не только своим? Кто несет убытки и неудобства, кроме вас? Может быть, на детском диванчике храпит вполне платежеспособная тетя, которая просто решила отдохнуть на море? А ваш личный мальчик скорчился на коврике у дверей? И что мы сможем дать своей семье, своим родителям и детям, измотанные, уставшие, бедные, больные? Своим ресурсом мы вправе распоряжаться как хотим, как сердце подсказывает. Но ресурс принадлежит иногда не только нам. Доброта за чужой счет – это нехорошо. И надо подумать: а почему те, кто спокойно пользуются нашей добротой и склоняют к щедрости, совершенно не думают о нас и о наших близких? И с удовольствием устраиваются в чужой постели?

Вот такой парадокс. Муж охладел к жене. И она его раздражала: своим видом, поведением, речью. Сначала супруги ссорились, просто иногда ссорились по пустякам, так бывает. Ссорились, а потом пылко мирились. А потом муж прочитал книгу по психологии и стал прилагать усилия. Он стал сдержанным и вежливым. Он перестал выражать недовольство и капризничать. Надо себя контролировать и проявлять терпение.

Муж делал ремонт на кухне после работы. Грязь, конечно, усталость и раздражение иногда. А жена приходила из фитнес-клуба, где встречалась с подругами, и с порога начинала рассказывать мужу новости о чужих, в сущности, для него людях. Раньше он бы сказал: «Да подожди ты немножко! Сейчас я закончу этот ряд плитки, потом приму душ и мы попьем чаю в комнате. И ты мне все расскажешь!» Но это невежливо. Это невнимание. И муж слушал рассказы, подавая реплики и кивая в нужных местах. Гордясь своей терпеливой вежливостью.

Только он не осознавал обиду, которая поднималась в груди. Обижаться глупо и непродуктивно, так ведь? Нет никакой обиды. Но жена стала казаться неприятной, эгоистичной, ему не хотелось ее целовать и обнимать. И он отворачивался ночью к стене с вежливыми словами: «Я устал за день, дорогая!» Хотя это тоже казалось ему невежливым. Надо этот момент проработать! Но потом, сначала надо остальное как следует проработать в отношениях.

В общем, они чуть не развелись, этот вежливый осознанный муж и его растерянная жена, которая чувствовала, что стала нежеланной и нелюбимой. Но не могла понять, что происходит – все ведь гораздо лучше стало! Ссор нет!

Пока однажды муж не воскликнул гневно: «Оставь меня в покое со своей болтовней! Видишь, я трубы меняю. Глаза-то открой. Ты с подружками отдыхала, а я тут тружусь как слон после работы. Дай мне закончить, не мешай!» Это было грубо. Весь труд по улучшению отношений насмарку. Жена тоже что-то ответила. Надулась. А потом переоделась, взяла тряпку и помогла мужу все убрать.

И все наладилось. Они стали хорошо жить, хотя и ссорились иногда. Один хотел одного, другой – другого, но они находили общий язык потом, когда высказывали свои желания или мнения. Они же любили друг друга.

Просто книжка годилась для обслуживающего персонала, а не для близких людей, вот и все.

Когда мы проявляем излишнее терпение и скрываем свои неудобства, мы испытываем напряжение и раздражение. Чем больше усилий мы прилагаем, чтобы скрыть раздражение, тем оно сильнее. И обращено оно уже не на ситуацию, а на самого человека. Это он противный. Это он нас разбудил и принудил вежливо отвечать. Это она рассказывала нам два часа ненужные новости и заставляла вежливо слушать. Это они навязали нам лишнюю работу и заставили вежливо согласиться, несмотря на нашу занятость.

Вот чем больше скрывать свои естественные реакции, тем противнее нам будет человек, из-за которого мы это делаем. Поэтому без злобы и раздражения надо сказать о своем неудобстве. И попросить обождать. Или вообще чего-то не делать. Потом поговорим. Или вообще это обсуждать не будем. Возьми тряпку, помоги мне, вдвоем мы быстрее управимся. Вот и все. Грубить и раздражаться не надо, конечно. Но и изображать лакейскую вежливость – это лицемерие. А лицемерие убивает добрые чувства. И любовь уходит…

Внук зашел, она его стала угощать и хвалиться: мол, я теперь пощусь, вот сварила чечевичный супик постный. Очень вкусно, ты попробуй! А внук увидел в супе говяжью косточку. И стал смеяться. И доказывать, что это не постный суп, он же на мясном бульоне! Ты ошиблась, бабушка. Ты напутала!

Старушка стала тоненьким голоском доказывать, что супик постный! Он же чечевичный, там еще лук и картошка. Значит, постный. На косточке мяса нет! Значит, это правильный постный суп. Так ведь? Ну зачем ты мне назло говоришь? Это постный супик!

Старушка расплакалась горькими слезами. А внук замолчал. Ему так жалко стало бабушку. Так стыдно, что он разрушил ее иллюзии и покритиковал суп. И доказывал свою несомненную правоту девяностолетней старушке, которая искренне была уверена – суп постный. Чечевичный. На голой косточке сварен, без мяса…

Не надо рушить чужие иллюзии, если никому нет от них вреда. Вот человек плачет от горя, ему обидно и тяжело. Из-за чего? Он верил во что-то свое. Может, и ошибочно верил. Он добрые помыслы имел. И никому не мешал, наоборот, старался все сделать хорошо…

А теперь слезы капают в этот суп.