Скотт Янг - Суперобучение [Система освоения любых навыков — от изучения языков до построения карьеры]

Последний инструмент, общий для суперучеников, — мнемоника, у которой существует множество стратегий. Все они, как правило, гиперспецифичны, то есть предназначены для запоминания особенных типов информации. Кроме того, они включают в себя преобразование абстрактной или случайной информации в яркие изображения или пространственные карты. Когда работают правила мнемоники, в результаты почти невозможно поверить.

Раджвир Мина, рекордсмен из Книги рекордов Гиннесса по запоминанию цифр математической константы π, знает это число до 70 000 знаков после запятой [70]. Мастера мнемоники, которые соревнуются на чемпионатах по запоминанию, фиксируют в памяти порядок карт в колоде менее чем за шестьдесят секунд или повторяют стихотворение дословно всего через минуту или две от начала заучивания. Эти достижения весьма впечатляют и могут быть изучены каждым, у кого достаточно терпения, чтобы повторить их. Но как они работают?

Один полезный мнемонический прием известен как метод ключевых слов. Слово из иностранного языка преобразуется в созвучное ему на родном языке. Например, возьмем французское chavirer (опрокинуть) и произнесем его как английское словосочетание shave an ear (брить ухо). Последнее послужит эффективным сигналом для напоминания исходного слова. Затем я создаю мысленный образ, который сочетает в себе звуковую версию иностранного слова и образ его перевода в фантастической и яркой обстановке: она причудлива, ее трудно забыть. В данном случае я представил себе гигантское бородатое ухо, сбривающее бороду в опрокидывающейся лодке.

Теперь мне нужно вспомнить, как будет «опрокидывать» по-французски. Я думаю об опрокидывании, вспоминаю сложную картину, которая связана с shave an ear, и, таким образом… chavirer. На первый взгляд этот процесс кажется излишне трудоемким, но он выигрывает от преобразования сложной ассоциации (между случайными звуками и новым значением) в несколько связей, которые гораздо легче запомнить. С практикой каждое преобразование такого типа занимает всего пятнадцать — двадцать секунд и помогает с запоминанием слов на иностранном языке.

Данный конкретный вид мнемоники подходит для этой цели, но есть и другие, которые годятся для запоминания списков, чисел, карт или последовательностей шагов в процедуре. Для качественного ознакомления с этой темой я настоятельно рекомендую книгу Джошуа Фоера «Эйнштейн гуляет по Луне» {49} .

Мнемоника эффективна и с практикой становится доступна каждому. Почему же тогда я говорю об этих приемах не в центре главы, а в самом конце? Я считаю, что мнемоника, как и СИП, является невероятно мощным инструментом. И именно в этом качестве они дают новые возможности людям, которые с ними не были ранее знакомы. Однако как человек, потративший много времени на их изучение и применение к реальному обучению, я знаю: они подходят для очень узкой сферы и во многих реальных ситуациях просто не стоят затраченного времени.

Я считаю, что у мнемоники есть два недостатка. Во-первых, наиболее впечатляющие мнемонические системы (например, для запоминания тысяч цифр математической константы π) также требуют значительных инвестиций. Потом вы сможете легко запоминать цифры, но это не очень нужный навык. У нас есть бумага и гаджеты — все приспособились к тому, чтобы не держать цифры в памяти. Второй недостаток: вспоминание с помощью мнемонического правила часто не так автоматизировано, как при непосредственном запоминании чего-либо.

Выучить иноязычное слово с помощью мнемоники лучше, чем не помнить его вообще, но его актуализация слишком медленна и не позволит свободно формировать предложения из мнемонически запоминаемых слов. Таким образом, мнемоника служит звеном к трудной для запоминания информации, но обычно не становится последним шагом в создании воспоминаний, которые будут храниться вечно.

Мнемоника, следовательно, является невероятно мощным, но одновременно хрупким инструментом. При выполнении задачи, требующей запоминания насыщенной информации в специфическом формате, особенно ради достаточно длительного ее использования (недели или месяцы), мнемонические приемы позволят добиться того, что вы считали невероятным. Они могут послужить даже промежуточной стратегией для облегчения первоначального сбора информации. Я нашел их полезными для изучения языка и терминологии, а в паре с СИП они помогают накрепко запоминать все необходимое.

Действительно, до изобретения бумаги и прочих внешних средств сохранения данных главным приемом была мнемоника. Тем не менее в современном мире, где имеются отличные средства для преодоления забывчивости — например, компьютеры, — мне кажется, мнемоника служит скорее классным трюком, чем основой, на которой следует базировать учебные усилия. Однако есть сообщество суперучеников — ярых приверженцев применения именно традиционных методов, поэтому мое слово не должно быть окончательным вердиктом.

Сохранять знания — значит бороться с неизбежной человеческой склонностью забывать. Процесс присущ всем, и нет никакого способа избежать его полностью. Тем не менее некоторые стратегии — интервальное повторение, автоматизация, избыточное обучение и мнемоника — противостоят вашим темпам забывания и в итоге обусловливают огромную разницу в запоминании.

Я начал эту главу с обсуждения загадочного мастерства Найджела Ричардса в игре в скрабл. Каким образом ему удается вспомнить в нужный момент так много слов и так быстро выбрать нужные буквы в наборе игровых фишек, скорее всего, останется загадкой. То, что мы знаем о Ричардсе, соответствует образу других суперучеников, которые преуспели в интенсивном запоминании: активное припоминание, интервальное повторение и настойчивое стремление к практике. Имеется ли у кого-то еще желание продвинуться так же далеко, как Ричардс, — вопрос открытый, но с упорной работой и хорошей стратегией победа в битве против забвения кажется вполне вероятной.

Практика игры в скрабл научила Ричардса запоминать слова, значения которых он не понимает. Но реальная жизнь обычно вознаграждает другим видом памяти — тем, что интегрирует знание в глубокое понимание вещей. В следующем примере мы рассмотрим переход от памяти к интуиции.

Для всего мира Ричард Фейнман был эксцентричным профессором, лауреатом Нобелевской премии по физике; для своего биографа — гением. Но для прочих знакомых — волшебником. Математик Марк Кац однажды предположил, что в мире существует два типа гениев. Первые — обычные: «Как только мы поймем, что они сделали, то почувствуем уверенность, что тоже могли бы сделать это». Другой тип — маги, чьи умы работают настолько непостижимым образом, что «даже после того, как мы понимаем, что они сделали, процесс, посредством которого они это совершили, остается совершенно неясным». Фейнман, по его мнению, был «магом высочайшего уровня» [71].