Кейт Орсон - Слезы исцеляют. Как слушать детей

Дети часто плачут в момент расставания, что может вызывать у нас дискомфорт или вину. Мы стараемся уйти поскорее, чтобы потом муж, родственник или воспитательница сказали, что вскоре слезы прекратились, и все было в порядке, или же уходим вообще без прощания, чтобы не провоцировать ребенка на проявление чувств.

Когда при прощании малыш протестует, плачет или хватает вас за руку и требует играть с ним, он сообщает, какие чувства у него возникают при разлуке с вами. Если мы убегаем, не слушая его чувств, это не дает ему исцелиться от того, что осложняет расставание. Если мы уходим, вообще не прощаясь, ребенок чувствует себя сбитым с толку. У него повышается тревожность, так как он начинает думать, что мы можем исчезнуть без объяснений в любой момент.

При таких сценариях наш ребенок будет продолжать плакать каждый раз, когда мы уходим. Или он может принять, что его никогда не выслушают при расставании, и, в конце концов, перестанет плакать. Вам покажется, что он не возражает против вашего ухода, но на самом деле он просто отказывается от дальнейших попыток выразить свои чувства. Не забывайте: сами чувства никуда не делись, они могут выйти в другой момент или проявиться в виде отклоняющегося поведения.

Другая крайность – считать, что, если ребенок плачет, когда мы пытаемся уйти, значит, он не может вынести самой короткой разлуки с нами. Поэтому мы не можем побыть в одиночестве, даже если нам надо просто пойти в туалет. На первый взгляд это выглядит как более мягкий вариант, но на самом деле мы избегаем страхов и тревог ребенка, вместо того чтобы помочь ему справиться с ними.

Чтобы помочь ребенку справиться с чувствами по поводу разлуки, нужно содействие партнера или другого ответственного взрослого, которому ребенок доверяет и который понимает подход «Родительства рука об руку». Вместо того чтобы сбегать в попытке избежать чувств, у нас будет «долгое прощание»: мы скажем, что нам нужно уйти и затем будем выслушивать все чувства. Присутствие рядом с расстроенным ребенком поможет ему выстроить ощущение близости, чтобы он чувствовал себя увереннее при прощании.

Уходя, необходимо объяснить, что происходит. Даже младенцу мы должны сказать, куда идем и когда вернемся обратно. Мы не можем знать точно, когда ребенок начнет понимать наши слова, но сама интонация может оказаться для него поддержкой.

Подходить к разлуке нужно так же, как установлению ограничений. Ласково поясните, что вам нужно идти; если ребенок начинает плакать, держите его на руках и выслушайте огорчение целиком. Обнимайте малыша и уверяйте, что вы вернетесь. Если младенец перестает плакать, передайте его ответственному взрослому. Ребенка постарше поставьте на пол и направьтесь к двери. Делайте это медленно и постепенно, останавливаясь, если ребенок начинает плакать, и присутствуя при этом рядом с ним. Когда плач прекратится, попробуйте повторить всю процедуру.

Моей дочке было около полугода, и она испытывала сильную сепарационную тревогу вечером, незадолго до начала укладывания. Мы находились все вместе в комнате, но, если мне нужно было сходить в ванную, она начинала плакать. Я понимала, что это небольшое разделение становилось «сломанным печеньем», спусковым крючком для более серьезных тревог по поводу разлуки. Дочка любит папу и доверяет ему, и обычно я могла спокойно выйти из комнаты. К этому возрасту она понимала почти все, что я ей говорила. Я была вполне уверена: она понимала мои слова, что я просто иду в ванную и вернусь через пять минут.

Поэтому, решив помочь ей справиться с сепарационной тревогой, я сказала, что мне нужно уйти, и стала постепенно двигаться к двери. Она заплакала, и я обнимала ее, пока она не прекратила, уверяя, что скоро вернусь. Когда она перестала плакать, я немного приблизилась с ней на руках к папе. Она заплакала снова, но постепенно я смогла передать ее отцу на руки, дожидаясь, пока слезы по этому поводу прекратятся.

Затем я медленно двигалась к выходу из комнаты, продолжая говорить с ней и уверяя, что скоро вернусь. Если она плакала, я останавливалась или подходила чуть ближе и снова обнимала ее, чтобы она ощущала контакт. Шаг за шагом я смогла подойти к двери. После каждой волны слез расстояние, на котором она чувствовала себя в безопасности, увеличивалось. Поплакав некоторое время, она внезапно начинала смеяться, ползая между мной и мужем, пока я игриво пыталась пересадить ее на руки отца. Так же, как смех превращается в слезы, и слезы могут превратиться в смех. В конце концов, я сказала, что собираюсь почистить зубы, и она радостно отпустила меня, как будто даже забыв, что недавно огорчалась по этому поводу. Она была в радостном настроении: играла, смеялась и наслаждалась обществом обоих родителей. После этого она вернулась к своему нормальному состоянию и стала легко оставаться с папой, если мне нужно было сходить в ванную или ненадолго выскочить из дома. Время от времени она могла снова расстроиться, и я повторяла процесс, оставаясь рядом, пока она не будет готова спокойно расстаться со мной.

Зачем обращать внимание на такие незначительные расставания? Можно было просто взять дочку в ванную с собой. Но я знала, что, если не выслушаю ее, тревожные чувства так и останутся в глубине, и дочка найдет другой момент, чтобы привлечь мое внимание по этому поводу. Стоило выслушать ее тогда, когда у меня было на это время.

Дети выбирают небольшие, каждодневные моменты со «сломанным печеньем», чтобы проработать страх разделения. Если мы выслушаем ребенка, когда у нас есть время и эмоциональные ресурсы, тогда в другой раз процесс будет гораздо менее травмирующим. Если мы выслушаем чувства ребенка, он сможет спокойно и с готовностью отпускать нас при условии, что останется с взрослым, которого любит и которому доверяет. Это значит, нам не придется ощущать вину из-за того, что мы оставили его плачущего или расстроенного. Когда мы проработаем сепарационную тревогу ребенка, то увидим, что дети способны выносить разлуку, если их любят и хорошо заботятся о них в наше отсутствие. Также они чувствуют безопасность и уверенность, что мы вернемся. После того как мы проработали сепарационную тревожность моей дочери, она была рада вне зависимости от того, муж или я укладывали ее спать. Я по-прежнему оставалась центром ее вселенной, но теперь это не значило, что именно я должна делать для нее все. У нее не возникало истерик каждый раз, когда я шла в душ или папа укладывал ее спать, – она отпустила эти чувства. Слушание не только помогло ей почувствовать себя более уверенно при разлуке, но и укрепило ее связь с отцом.