Игнатий Журавлев - Взламывая психологию

При локализации очага поражения в височных и теменно-затылочных отделах коры левого полушария возникают афазии, характеризующиеся прежде всего нарушением понимания речи. Однако экспрессивная речь при таких афазиях тоже может страдать.

При данном виде афазии очаг поражения локализуется задней трети левой верхней височной извилины («зоны Вернике»). Больной не понимает слышимую речь. Иногда он может повторить воспринятое слово, но не понимает его значения. Центральным механизмом развития данной афазии является нарушение фонематического слуха: звуки слышимой речи перестают различаться и восприниматься как речевые. Собственная речь больного в тяжелых случаях становится бессвязной, превращаясь в «словесный салат». Нарушается выбор звуков по фонетическим признакам, а также выбор слов по звуковой форме.

Возникает при поражении коры второй височной извилины левого полушария. Больной не удерживает в памяти длинную фразу или цепочку слов, а также не может подобрать правильное слово при назывании предметов и явлений. Механизмом этой афазии является снижение объема слухоречевой памяти и нарушение связи слова с предметным образом. При этом нарушается выбор слова на основе звуковых следов (по звучанию).

Связана с поражением теменно-височно-затылочных отделов левого полушария. Человек с такой формой афазии не понимает логико-грамматических отношений; кроме того, у него резко затруднена актуализация значения слова в системе категорий (нарушены системные связи слова). Нарушен выбор слов по значению, но предметная отнесенность слова сохранна. Механизм этой афазии связан с нарушением симультанного пространственного и квазипространственного анализа и синтеза.

При всех афазиях, проявляющихся в первичном нарушении понимания речи, в той или иной форме страдает механизм выбора слов. Это значит, что процессы понимания речи связаны с процессами ее порождения. Важно также подчеркнуть, что при любых нарушениях речи обычно в той или иной мере выражены нарушения других психических процессов – восприятия, мышления, воображения, памяти, планирования и контроля психической деятельности в целом. При разных афазиях подобные нарушения могут быть разными, входя в состав того или иного нейропсихологического синдрома как первичные, вторичные или третичные симптомы.

Как и когда наша мысль «превращается» в речь? Как связаны говорение и восприятие речи? Этими вопросами (но не только ими) занимаются психо- и нейролингвистика. В современной науке существуют разные модели порождения высказывания. Но наиболее удачной должна быть та модель, в которой согласуются данные о порождении речи с данными о ее нарушениях.

Выдающийся советский психолог Л. С. Выготский представлял путь от мысли к слову как «живую драму», в которой движение идет от мотива, порождающего мысль, к оформлению мысли, ее опосредствованию во внутреннем слове, затем – в значениях внешних слов и, наконец, в словах. В модели порождения речи, предложенной основателем отечественной психолингвистики А. А. Леонтьевым и нейропсихологом Т. В. Ахутиной (род. 1941), эти положения Выготского были конкретизированы.

Когда мы что-то говорим, мы движимы мотивом: мы хотим что-то сделать. Для этого необходимо сформировать образ потребного будущего (речевую интенцию), построить внутреннюю программу высказывания и реализовать ее во внешней речи.

На уровне внутренней программы строится схема высказывания во внутренней речи, происходит отбор слов по их смыслу, т. е. значению для самого говорящего. Этот механизм страдает при динамической афазии.

На следующем уровне происходит семантическое структурирование : необходимо отобрать те или иные слова из сетки языковых значений. Этот механизм нарушается при семантической афазии.

Далее нужно построить грамматическую структуру предложения и отобрать слова по их звуковой форме . Первый процесс первично страдает при эфферентной моторной афазии , второй – при сенсорной и акустико-мнестической афазии.

Наконец, необходимо п остроить программу речевых движений и подобрать нужные артикуляции для произнесения звуков . Первый процесс нарушается при эфферентной моторной афазии , второй – при афферентной моторной афазии (выбор артикуляций по кинестетическим признакам) и сенсорной афазии (выбор звуков по фонетическим признакам).

Кроме того, говорящему нужны механизмы слухового контроля собственной речи, которые нарушаются при сенсорной афазии.

Анализ нарушений речи при локальных поражениях мозга показывает, что порождение речи неразрывно связано с ее пониманием (восприятием), и наоборот. В то же время нельзя сказать, что эти процессы зеркально отражают друг друга.

Главной из структур мозга, обеспечивающих взаимодействие левого и правого полушарий, является мозолистое тело. В середине XX века для лечения больных эпилепсией практиковалась операция по его перерезке. Американец Роджер Сперри и его младший коллега Майкл Газзанига в 1960-е годы начали обследовать пациентов с перерезанным мозолистым телом и описали синдром «расщепленного мозга». Впоследствии Роджер Сперри получил за эти исследования Нобелевскую премию.

Сперри и Газзанига обнаружили, что у людей с «расщепленным мозгом» отсутствуют явные изменения характера и интеллекта. Однако эти люди демонстрировали очень характерные симптомы.

Испытуемым предъявляли стимулы на экране, но эксперимент был организован так, чтобы информация могла быть «доступна» только одному из полушарий. Когда стимул предъявлялся только в левом поле зрения, информация достигала только правого полушария. Человек не мог сказать, что он увидел, но был способен выбрать соответствующий предмет на ощупь. Если же стимул предъявлялся в правом поле зрения (соответственно, обрабатывался левым полушарием), то человек называл предмет и мог его выбрать.

В одном из опытов девушка продемонстрировала явное смущение после того, как в левом поле зрения была предъявлена эротическая картинка. Однако сказать, что именно она видела, она не могла.