Эми Ньюмарк - Куриный бульон для души. Мы сильнее наших страхов [101 история о людях, которые рискнули ради мечты] [litres]

В течение часа дважды в неделю я терпеливо сидела на неудобном стуле и смотрела, как мой сын отрабатывал прямой удар кулаком и учился держать равновесие, делая сложный удар ногой. Каждый урок он кланялся в начале и в конце, выражая свое почтение.

На тренировке Сайлас вел себя тихо и внимательно слушал, впитывая каждое слово наставника. Часто мне не верилось, что это тот же самый ребенок, который не мог спокойно усидеть за столом; который мог целый час закатывать истерики из-за того, что его сестра съела последнее печенье; который постоянно забывал ставить молоко обратно в холодильник.

Конечно, все произошло не за один день, и я даже не могу точно вспомнить когда. Но благодаря карате случилось именно то, чего ожидал мой муж. Дома мы начали замечать перемены в лучшую сторону: Сайлас стал спокойнее и терпеливее.

Боевые искусства изменили моего сына. Но я даже не подозревала, что они изменят и меня тоже.

Я – карате-мама, и, быть может, не совсем обычная. Я всегда слежу за тем, чтобы Сайлас, а потом трое других моих детей, приходили на тренировки вовремя. Я стираю форму для карате и складываю инвентарь для спарринга. Вожу их на соревнования за тридевять земель и поддерживаю, сидя на трибунах. Я запечатлеваю их достижения на камеру и хвастаюсь в социальных сетях. Наши книжные полки были заставлены трофеями, а стены увешаны сертификатами о получении спортивных разрядов. Тут, пожалуй, нечему удивляться, но есть одна деталь: не все эти трофеи, сертификаты и памятные фотографии принадлежат моим детям.

Как-то вечером мы с мужем смотрели, как детей на тренировке учили выполнять первое ката – технический комплекс движений. Ученики были спокойны и сконцентрированы, старались как можно точнее повторять движения за сенсеем, Тимом Каннингемом. Сенсей – японское слово, которое можно примерно перевести как «учитель». Тим – спокойный мужчина, за шестьдесят, и он учил десятерых маленьких детей делать ката с мощью, изяществом, собранностью. Сенсей управлял всеми ребятами, никогда не повышая голоса. Карате казалось мне невероятно красивым боевым искусством. Я наклонилась к своему мужу Киту и прошептала:

– Кажется, я тоже хотела бы попробовать.

Кит посмотрел на меня. У него глаза вылезли на лоб от удивления.

– Хорошо, – ответил он.

Через две недели я очутилась в мире боевых искусств. Тогда мне было тридцать шесть лет. Сайлас помог мне завязать мой скромный белый пояс и показал, как нужно кланяться перед тем, как заходить в зал. Я сделала первый шажок на мат. Это был всего один маленький шаг, но я вышла далеко за пределы зоны комфорта. Я не отличалась атлетичным телосложением, координацией или уверенностью. В детстве у меня плохо получалось играть в бейсбол. Я не могла даже как следует ударить по мячу, который лежал на подставке для подачи высотой мне по пояс. Вся моя физическая активность за последние годы сводилась к поединкам с детьми, которые изворачивались, ни в какую не желая надевать пижамы, когда нужно было ложиться спать.

Вдобавок я страдала социофобией в легкой форме и обладала чрезмерной склонностью к перфекционизму. Страх сделать ошибку или показаться глупой сковывал меня. Я ничего не знала о боевых искусствах – кроме того, что видела, когда наблюдала за тренировками сына. Это была неизведанная территория.

Первая моя тренировка оказалась самой сложной. Я очень хотела быть примерной ученицей и добиться такой же уверенности, собранности и изящества, которыми обладал сенсей Каннингем. Я видела, что эти же самые качества развиваются в моем сыне. Но у меня поначалу ничего не выходило. Я кое-как пережила первую тренировку, чувствуя себя неудобно, неловко и глупо. Мне казалось, что я полный бездарь и дорога в карате мне заказана. Я была почти уверена, что больше не вернусь в зал, несмотря на то что уже заплатила за первый месяц занятий.

Сайлас не позволил мне так легко сдаться. Я пришла на следующий урок, потому что хотела показать детям хороший пример. И очень рада, что поступила именно так. За годы, которые прошли с тех пор, как я сделала свои первые неловкие шаги на тренировочном мате, я много чему научилась, например держать равновесие и управлять своим телом. Я – миниатюрная женщина, ростом примерно 160 сантиметров. Тем не менее я могу перебросить через бедро взрослого мужчину и заставить его похлопать по матам [40] Этот жест означает, что каратист сдается. – Прим. пер . , ловко применив рычаг локтя или удушающий захват. Я могу выполнять скоростные, технически точные удары руками и ногами. Знаю, как вывести противника как из физического, так и психологического равновесия.

Занятия карате помогли мне открыть для себя кое-что неожиданное. Я поняла, что мне необязательно быть идеальной во всем; даже если что-то дается с трудом, это не означает, что не стоит пробовать. Быть терпеливой по отношению к себе гораздо сложнее, чем проявлять терпение по отношению к другим.

За два месяца до своего сорокалетия я сдала экзамен, тяжелый физически и эмоционально, и ушла с черным поясом по карате. Этим разрядом теперь обладают все шесть членов нашей семьи. Мы гордимся тем, что сделали это.

Прошлым вечером, затянув свой черный пояс, я ступила на тренировочную площадку, окруженная своими собственными учениками – маленькими, резвыми детишками. Они скакали вокруг меня, привлекая к себе внимание. Им не терпелось начать тренировку. Я показала, как наносить прямой удар кулаком и держать равновесие, выполняя сложный удар ногой. Многих из этих детей родители отдали в карате, чтобы они сжигали избыток энергии, научились концентрации и самообладанию.

– Эти стулья довольно неудобные, – говорю я родителям. – Может быть, вам лучше выйти вместе с нами на мат.

Впервые с танцами на шесте я столкнулась на Хэллоуин, когда училась на последнем курсе. Соседка по комнате Бет пригласила меня на шоу в центр города. У нее был лишний билет, и там выступала одна из ее подруг. Сначала я не хотела идти. В конце концов, что обо мне подумают родственники?

«Там будет еда, – уверила меня Бет. Ради бесплатной еды студент пойдет куда угодно. – А еще я покажу тебе пару движений».

Нужно признать, я была заинтригована. Танцы на шесте казались мне чем-то запретным. К тому же мы уже сто лет не устраивали девичник. «Почему бы и нет? – решила я. – Может, будет весело».

Оказавшись на шоу, я принялась за обещанные закуски, рассматривая танцовщиц, которые крутились на шестах в перерывах между выступлениями. Я чувствовала, будто на мне было чересчур много одежды. У некоторых девушек были туфли на пятнадцатисантиметровых шпильках, у других – неоновые гетры. У большинства тело прикрывали только очень короткие шортики в обтяжку и топы. Бет показала мне элемент под названием «балерина» и рассмеялась, потому что я не могла понять, как закинуть ногу на шест.