Андрей Фурсов - Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее

Несмотря на создавшуюся ситуацию, в число инвесторов, работающих на участках, контролируемых центральным правительством Ирака, сегодня входят британская ВР, китайские CNPC и CNOOC, американские ExxonMobil и Occidental, англо-голландская Shell, российские ЛУКОЙЛ и «Газпром нефть», малазийская Petronas, итальянская Eni, южнокорейская Kogas, французская Total, японская Japex и турецкая ТРАО. Некоторые из этих компаний недовольны условиями контрактов, задержками в выплатах возмещений затрат и вознаграждением со стороны иракского правительства. Однако следует отметить, что это вознаграждение выплачивается в виде нефти, которую компании уже начали реализовывать.

– Какова ситуация в Сирии?

– Сирия давно является импортером газа. Между тем добыча нефти до начала вооруженного конфликта в стране достигала 380 тыс. барр./сут. Основная часть этого сырья экспортировалась в Европу. В настоящее время производство нефти здесь практически прекращено, если не считать незначительных объемов, производимых для внутреннего рынка и контрабандных поставок. Согласно официальным данным, сегодня производство на месторождениях, контролируемых правительством, не превышает 13 тыс. барр./сут. Силы «Исламского государства» захватили месторождения аль-Омар и Танак в провинции Дейр-эз-Зор на востоке страны и несколько участков на севере. Исламисты, включая вооруженные формирования «Исламского государства», местные племена и кланы в восточных регионах, занимаются нефтепереработкой, используя примитивные мини-НПЗ, и продают нефтепродукты в Сирии либо поставляют их в Турцию контрабандным путем. Объем производства на месторождениях, контролируемых боевиками в Ираке и Сирии, не превышает 60 тыс. барр./сут., добываемая на них нефть продается по цене около 25 долларов за баррель. Впрочем, мишенью исламистов могут стать и месторождения, расположенные в северных районах Сирии и Ирака, пока находящихся под контролем курдов.

Сейчас атаки боевиков «Исламского государства» удается сдерживать. Однако если борьба с ними не увенчается успехом, можно ожидать дальнейшей эскалации конфликта. Гражданская война в Сирии может продолжаться долгие годы, а распад страны негативно повлияет на проекты экспорта углеводородов в Турцию.

– Как вы оцениваете нынешнее положение Ирана?

– Иран обладает крупнейшими в мире запасами природного газа в объеме 1200 трлн. куб. футов (куб. фут = 0,028 куб. м) и вторыми по величине запасами нефти, составляющими 157 млрд, баррелей. Однако сегодня развитие добычи в этой стране ограничено санкциями, введенными США и ЕС в связи с иранской ядерной программой. Первоначально санкции распространялись на инвестиции и поставки в Иран технологий в энергетической сфере. С 2012 года ограничения напрямую затронули экспорт иранской нефти в Европу и Азию. Иран был вынужден сократить добычу, в результате чего по объемам производства его опередил сначала Ирак, а теперь Кувейт и ОАЭ. На иранских месторождениях поздней стадии разработки наблюдаются относительно высокие темпы спада производительности, а приостановка добычи приведет к снижению уровня стабильной мощности этих участков. В случае сохранения режима санкций Иран вряд ли сможет удержать объем производства выше 3 млн. барр./сут. Если стране удастся привлечь зарубежных инвесторов, Тегеран надеется к 2018 году увеличить добычу до 4,7 млн. барр./сут. Европейские и российские компании проявляют заинтересованность в возобновлении своего участия в иранском нефтегазовом секторе в случае отмены санкций и предоставления иранским правительством более привлекательных условий сотрудничества. Однако вероятность достижения договоренностей с «международной шестеркой» по вопросу ядерной программы невелика. Иран рассчитывает на продолжение переговоров, однако позиция США остается бескомпромиссной.

При условии успешного завершения проекта разработки гигантского месторождения «Южный Парс» Иран надеется существенно увеличить производство газа к 2018 году. Однако реализация этих планов в срок также маловероятна. Между тем Иран остается нет-то-импортером газа в связи с растущим внутренним спросом. Поэтому иранскому правительству необходимо сбалансировать рост внутренних потребностей и экспорта с темпами увеличения добычи. Тот факт, что при огромных собственных резервах газа Иран вынужден его импортировать, подчеркивает значение отмены санкций и привлечение инвестиций в разработку этих запасов. Если соглашение по ядерной программе все-таки будет подписано, власти и компании стран Евросоюза могут быть заинтересованы в строительстве газопровода, чтобы снизить зависимость от поставок российского газа. Стремление Европы сократить импорт из России является единственным фактором, который мог бы способствовать отмене санкций против Ирана.

Деятельность «Исламского государства» не оказывает прямого воздействия на Иран, но негативно влияет на усилия Тегерана по налаживанию связей с Ираком в энергетическом секторе. Строительство газопровода для поставок иранского газа в Ирак было приостановлено из-за военных действий в регионе.

– Как развивается нефтегазовый сектор Турции?

– За последние десятилетия Турция зарекомендовала себя как надежный канал транзита нефти и газа из соседних стран Каспийского бассейна и Ближнего Востока на мировой рынок. Однако в первую очередь Турция сама является крупным потребителем углеводородов, удовлетворяя внутренний спрос на нефть и газ в основном за счет импорта. Причем потребность страны в энергоносителях усиливается благодаря высоким темпам экономического роста. Турция активно развивает инфраструктуру для удовлетворения внутренних нужд, что положительно сказывается и на ее транзитном потенциале. Также Турция использует новые возможности по перевалке нефти – постепенное сближение Анкары с региональным правительством Иракского Курдистана позволило организовать поставки нефти с контролируемых курдами месторождений в порт Джейхан и далее на мировой рынок по новому нефтепроводу, который пролегает по территории полу-автономного региона. Турция также способна значительно увеличить объемы транзита газа в рамках проектов Шах-Дениз-2, TANAP и ТАР. Поставки природного газа и СИГ из Северного Ирака, Восточного Средиземноморья, Казахстана, Туркменистана, России и Ирана через Турцию в ближайшие годы могут вырасти. Но это во многом будет зависеть от меняющейся геополитической обстановки. В целом, благодаря соглашениям о транзите, Турция сможет играть заметную роль в развитии спотового рынка газа и стать региональным торговым хабом. Потенциал этой страны как ключевого маршрута транзита газа в Италию и Юго-Восточную Европу также позволит ей влиять на рынки энергоносителей на севере и на западе континента и послужит эффективным инструментом энергетической политики. Перспективы устойчивого роста спроса на газ в Турции будут способствовать развитию тесных отношений между газовыми компаниями и правительством страны. Однако негативное отношение Анкары к вопросу независимости Курдистана может помешать проектам по экспорту газа через территорию этого региона.