Джонатан Готтшалл - Как сторителлинг сделал нас людьми

Джеймс Тилли Мэтьюс был помещен в Вифлеемский госпиталь, более известный как Бедлам, в качестве неизлечимого сумасшедшего; тем не менее у молодого человека существовало несколько двойников, свободно перемещавшихся за стенами больницы. В Бедламе, уклоняясь от воздействия «Ткацкого станка», Мэтьюс осознал себя императором мира и попытался изложить свои огорчения по поводу узурпации в письменной форме.

Наблюдавшего Мэтьюса врача звали Джон Хаслам; он описал случай своего пациента в книге под названием «Иллюстрации безумия» (Illustrations of Madness); предыдущий эпизод создан как раз на основании ее текста и увлекательной книги писателя Майка Джея «Банда “Ткацкого станка”» (The Air Loom Gang). Книга Хаслама – это классический пример исследования в области психиатрии и первый зарегистрированный случай описания параноидальной шизофрении.

Шизофрению называли «главной загадкой психиатрии» [136] Nettle 2001. P. 117. . Шизофреники подвержены разнообразным странным суевериям, заблуждениям и галлюцинациям; как и Мэтьюс, они часто слышат голоса или верят, что их действия подчиняются влиянию внешних сил – инопланетян, богов, демонов или злоумышленников. Наконец, они слишком много о себе думают: им кажется, что они представляют собой некий интерес и достаточно важны для того, чтобы быть целью какого-либо заговора.

Идея Мэтьюса о «Ткацком станке» – это отличный пример работы воображения. Он поместил себя в центр стремительно разворачивающейся драмы с политико-историческим сюжетом, а реальным заговорщикам и премьер-министру отдал эпизодические роли. Он придумал целую группу вполне достоверных бандитов; Король Билл, Перчаточница и Сэр Арчи отнюдь не были «плоскими» персонажами [137] Forster 1955. P. 67–78. . Если бы Мэтьюс написал обо всем этом роман, он бы выручил немалое количество денег и оказался бы кем-то вроде Дэна Брауна XVIII века.

Когда Мэтьюсу было около тридцати, его мозг внезапно решил породить замысловатую выдумку, внутри которой молодой человек и провел всю оставшуюся жизнь. Должен признаться, сложно не поддаться искушению и не провести параллель между творчеством подобного рода и тем, что делают профессиональные художники и писатели. В самом деле, на протяжении сотен лет связь между безумием и гениальностью считалась чем-то вроде культурного клише. Лорд Байрон писал о поэтах: «Мы все, творцы, безумны» [138] Цитируется в кн.: Gardiner 1836. P. 87. . Поэма Джона Драйдена «Авессалом и Ахитофель» провозглашает: «Жизнь гения к безумию близка, / а грань меж ним и здравием тонка». Наконец, Шекспир во «Сне в летнюю ночь» говорит, что лунатики и поэты «пронизаны насквозь воображеньем».

Долгое время связь между безумием и творческими способностями считалась исключительной прерогативой знаменитостей: Винсент ван Гог потерял ухо, Сильвия Плат уморила себя газом, Грэм Грин играл в русскую рулетку, Вирджиния Вулф наполнила карманы камнями и отправилась в последнее плавание по реке Оуз. Однако последние десятилетия доказали обратное.

Психолог Кей Редфилд Джеймисон, имеющая собственный опыт борьбы с биполярно-аффективным расстройством (БАР), в книге «Соприкасаясь с огнем» (Touched with Fire) описывает взаимовлияние психических заболеваний и творческой одаренности. Исследования историй умерших (изучались письма, записи лечащих врачей и опубликованные биографии) и живых писателей показали, что почти у всех наблюдались те или иные отклонения от нормы. Среди прозаиков в десять раз больше страдающих БАР, чем среди обычных людей, а поэтов – чуть ли не в сорок раз больше. Психолог Дэниел Неттл пишет: «Трудно не прийти к выводу, что большая часть западноевропейской культуры была создана не совсем здоровыми в психическом плане людьми» [139] Nettle 2001. P. 147. . Эссеист Брук Аллен идет еще дальше: «Западноевропейская литературная традиция, похоже, порождена печальным обществом алкоголиков, завзятых игроков, страдающих маниакально-депрессивными психозами, сексуальных маньяков и сочетающих две, три, а то и все вышеперечисленные черты людей» [140] Allen 2004. P. ix. .

Американский психиатр Арнольд Людвиг опубликовал обширное исследование [141] Ludwig 1996. под названием «Цена величия» (The Price of Greatness): по его данным, 87 % знаменитых поэтов и 77 % выдающихся прозаиков страдали тем или иным психическим заболеванием – это намного превышает показатели, присущие представителям менее творческих сфер деятельности (например, бизнеса, науки, политики или военного дела). Разница в склонности к биполярному расстройству была обнаружена даже у студентов: те из них, кто посещал семинары по поэзии, были более подвержены этому заболеванию. Поэты и писатели также более склонны к проявлениям депрессии и шизофрении. Вовсе не удивительным является и то, что среди представителей этих профессий чаще встречаются алкоголики, наркоманы, пациенты психиатрических клиник и самоубийцы.

Может ли быть так, что душевную болезнь вызывает какая-то особенность писательской жизни, будь то одиночество, отчаяние или постоянный самоанализ? Возможно. Однако исследования с участием родственников творческих людей показали, что свою роль играет и генетика [142] См.: Nettle 2001; Jamison 1993. . В семьях людей с психическими расстройствами обычно есть занимающиеся творчеством (чаще всего это кто-то из ближайших родственников), и наоборот: в семьях художников и писателей часто встречаются случаи ментальной неуравновешенности (и наблюдаются случаи суицида, наркотической зависимости, пребывания под наблюдением в специализированных учреждениях).

Рис. 23. Стивен Кинг пишет, что он не верит в миф, связывающий наличие зависимости и литературную одаренность. Впрочем, многие отрывки из его мемуаров довольно показательны [143] King 2000. P. 90–91.

Изучая безумные фантазии Джеймса Тилли Мэтьюса, мы видим, как больное сознание силится оправдать порожденную им же самим бессмыслицу: человек создает целую историю, слышит чьи-то голоса и все больше убеждается в собственной значимости. Над случаем Мэтьюса можно сочувственно покачать головой, но на самом деле мы все похожи на него гораздо больше, чем можем себе представить. Наш мозг постоянно занят извлечением смысла из заполняющей сознание информации; хотя истории, придуманные здоровыми людьми, не похожи на истории шизофреников, они также могут быть не совсем нормальными. Это цена, которую мы платим за возможность иметь фантазию.

В 1962 году человеческий мозг был подвергнут необычной операции под руководством нейрохирурга Джозефа Богена; тот убедил пациента с тяжелой формой эпилепсии согласиться на достаточно рискованную процедуру [144] Детальное описание подобных операций приводится в кн.: Gazzaniga 2000; Gazzaniga. Human. 2008; Gazzaniga. Forty-Five Years of Split-Brain Research. 2008; Funnel, Corbalis and Gazzaniga 2000. . Сначала врач просверлил в черепе больного небольшие отверстия. Используя ножницы, он прорезал одну из защитных оболочек мозга и осторожно разделил полушария мозга – его интересовало мозолистое тело, сосредоточивающее в себе переносящие импульсы нервы. Словно перерезающий телефонный кабель диверсант, Боген взялся за скальпель и разрезал мозолистое тело. Он буквально расщепил мозг: левое и правое полушария больше не могли обмениваться информацией. Затем хирург скрепил фрагменты костей небольшими зажимами, зашил пациенту кожу и стал ждать результата.