Яэль Авраам - Почему со мной никто не дружит? Психологическая помощь детям-изгоям

Рис. 3. Схема движения к цели

Вот так нарисовал карту своего класса Иосиф, разместив на ней только мальчиков из своего класса (см. рис. 4).

Рис. 4. Карта класса (Иосиф)

Как мы видим, Иосиф (он в отдельном кружочке) изобразил себя не принадлежащим ни к одной группе, а хотел он переместиться сразу в центр круга. На схеме изображена и группа «ботаников»: она существует отдельно от круга, вне его. Это группа, к которой Иосиф принадлежал раньше, но отсоединился от нее. На вопрос: «Что в привлекательной для тебя группе есть такого, чего нет у тебя сейчас?» – Иосиф ответил: «На новом месте я никогда не буду один на перемене. На своем нынешнем месте я всегда один. На новом месте ребята будут помнить о моем дне рождения и поздравят меня, а на моем нынешнем месте никто меня не поздравляет».

Вообще, ответ ребенка на этот вопрос определяет для него задачи терапии, озвучивает его желания. Обычно они звучат примерно таким образом: хочу, чтобы у меня был хотя бы один друг; хочу, чтобы мне ставили лайки в «Инстаграме»; хочу, чтобы меня звали на праздники и покупали мне шары на день рождения; хочу, чтобы мне было с кем погулять после школы; хочу, чтобы меня приглашали «на пиццу», и пр.

Таким образом, мы фиксируем вместе с ребенком его желания и формулируем их как задачи терапии, а дальше проверяем, есть ли улучшение в его состоянии, достигнуты ли хотя бы некоторые из задач или нет.

Карту класса не обязательно рисовать, ее можно представить иначе. Например, моя клиентка Сигалит, ученица 4 класса, очень творческая и умная девочка, составила карту класса из бусин различной величины (см. рис. 5).

Прокомментировала она свой рисунок таким образом:

«Лидеры находятся в середине, для них я выбрала блестящие камешки. В нашем классе есть и обычные ребята, для них я выбрала бусины разных цветов в левом нижнем углу. Медные бусины вверху справа – это фрики. Есть девочки-ботанички, и рядом с ними мальчики, которых я изобразила деревянными бусинками. Есть клоуны, для них я выбрала клоунские пуговицы. Сама я ближе всего к девочкам-ботаничкам, а хотелось бы мне быть в группе лидеров. Я – отдельная бусинка, вокруг которой я положила кольцо, потому что я чувствую, что я внутри круга, из которого не могу выбраться».

Рис. 5. Карта класса (Сигалит)

Другой клиент, способный к математике мальчик по имени Элиад, изобразил свой класс в виде геометрической фигуры (см. рис. 6).

Рис. 6. Карта класса (Элиад)

Таким образом, ребенку можно дать свободу в выборе формы карты класса, но если это вызывает какие-то затруднения, то можно задать ему и образец. Главное, чтобы он увидел свой класс в виде определенной структуры и создал ее внешний образ.

После того, как мы закончили составлять карту класса и наносить на нее разные социальные группы, зададимся вопросом: «Как сам ребенок объясняет свое положение в классе?» Одна из задач этого вопроса – приблизить ребенка к осознанию причин своих трудностей. Он может связывать свои трудности исключительно с внешними причинами, например: «Ребята из класса не хотят дружить со мной», «Девочки плохие», «Учительница меня ненавидит», «Они меня дразнят, они грубияны», «Они вообще дружить не умеют». Бывает, что ребенок видит только внутренние причины, например: «Я неудачник», «Я – ноль без палочки», «Со мной что-то не так», «Я не умею дружить», «Мне трудно начать беседу». С годами я пришла к выводу, что отвергаемые дети склонны драматизировать происходящее и впадать в крайности. Они видят либо только внешние причины, либо исключительно внутренние, а склонность к крайностям затрудняет процесс изменения. Когда ребенок считает, что причина всех его бед внутри, то его труднее мобилизовать, он не верит в свои силы. С детьми, считающими, что причины всех их бед вовне, тоже работать трудно – они не мотивированы на работу с собой, на изменение своего отношения к окружающим. На этом этапе очень важно убедиться, что вы поняли ребенка правильно, уточнив: «Если я тебя правильно поняла, причины всех твоих проблем в людях, которые тебя окружают?» Или: «Я слышу, что ты говоришь о том, что только ты ответственен за то, что с тобой происходит. Так ли это?»

Итак, зафиксируем для себя отношение ребенка к источнику проблемы и пойдем дальше, но в ходе работы будем возвращаться к этому вопросу.

Следующим важным шагом является обсуждение социальной истории ребенка . Важно понять, был ли у него опыт дружбы или нет. Иногда дети рассказывают, что когда-то в их жизни все было по-другому, но потом что-то произошло и все изменилось. Часто такой кризисной точкой является переход из начальной школы в среднюю [1] В Израиле существует система, при которой начальная школа отделена от средней территориально. Из многих районных начальных школ, обычно небольших по количеству учеников, дети переходят в среднюю школу, зачастую единственную на несколько микрорайонов, где учится большое количество детей. В средней школе дети учатся еще шесть лет. Она разделяется на «промежуточное отделение» продолжительностью в 3 года и «среднюю школу», которая также длится 3 года. У многих детей переход из начальной школы в среднюю вызывает эмоциональные сложности. – Примеч. пер. . Я вспоминаю ученика 7 класса, подростка маленького роста, который рассказывал: «До 6 класса все было в порядке. В начальной школе у меня было много друзей, я чувствовал, что со мной хотят общаться. Но когда я пришел после летних каникул в новую школу, в седьмой класс, я увидел, что все знакомые ребята очень выросли за лето, выглядят гораздо старше меня, у некоторых изменился голос. И только я остался маленьким! Надо мной стали смеяться, обзывать меня гномом, коротышкой и другими обидными словами. Для меня все поменялось, я стал отверженным».

Некоторые дети говорят, что чувствовали себя отлично в детском саду, но все радикально изменилось с переходом в школу. Иногда такое происходит со сменой школы (например, в связи с переездом) и пр.

Вместе с тем есть дети, у которых совсем не было позитивного опыта социальных отношений. Так, мама ученика 8 класса, обратившегося ко мне по поводу проблем, связанных с социальным отторжением, рассказывала: «Я не помню ни одного случая, когда у него были сколько-нибудь успешные дружественные связи. У нас есть фотография из детского сада, где мой сын сидит в песочнице совершенно один. Все остальные дети играют в стороне. С тех пор и до сегодняшнего дня он тащит за собой эту проблему».